Огромная капля замуровала его и его мысли в своем ледяном царстве. Он сжал кулак, который, казалось, стал латунным. Потом все замелькало перед ним, беспорядочно стало летать перед глазами: стол, окно, стулья, занавески, стены, камин, картины, и все это – в ритме Стравинского. Непонятный вихрь водоворотом захватил его, унося в пучину ярости и бунта. Огни свечей превратились в тяжелые гирлянды, окутывающие его сознание. В горле пересохло, а позвоночник словно наполнился жидким азотом. Он попытался что-то сказать, но губы срослись, соединенные пунктирной линией, не дающей даже дышать.
Агония нарастала, и Максим был в ее эпицентре. Но вдруг мгновенно все остановилось, и лишь липкая влага и боль ощущались в руке. Рука сжимала маятник, выдернутый из настенных часов, которые были разбиты сильным ударом. Несколько секунд потребовалось, чтобы сложить уравнение и получить результат, потом маятник полетел в противоположный угол комнаты.
Мария стояла, прижавшись к стене. Зацепив ее взглядом, он заметил, что каждую клеточку ее лица сковывает ужас. На мгновение они застыли, молча смотря друг на друга. Как хищник и добыча. И в тишине было слышно, как разбиваются о паркетный пол капли крови, стекающие с его кулака. Они отсчитывали секунды, как маятник всего пару минут назад.
– Сама виновата, – прорычал он и резко двинулся в ее направлении, как живой снаряд, глотнувший селитры, чтобы взлететь.
– Помогите! – женский вопль заполнил комнату, и Мария, было, рванулась бежать, но путь к двери был перекрыт.
Не давая ей опомниться, он схватил нож со стола и ловко метнул в нее. Серебряное лезвие, легко разрезая жидкий воздух, достигло цели. Острие пробило плечо насквозь и воткнулось в стену, пригвоздив женщину, как марионетку.
Крик боли.
– Пожалуйста, пожалуйста, – взмолилась Мария, не в состоянии пошевелиться. – Не надо! Не надо! Что я сделала?! Что?!
Максим медленно присел на стул напротив и расстегнул несколько пуговиц рубашки. Лицо его было лишено каких-либо эмоций.
– Ты попыталась сбить меня с толку, с моего верного пути.
– Как? Каким образо…
– Проповедуя ложь, изрекая подлые соображения, ты надругалась над настоящими чувствами, а это… это ведет к девиации.
Мария в недоумении всматривалась в его лицо. Что он плетет? Какая девиация? Она зарыдала. Дернулась, но плечо крепко держал нож. Максим наблюдал за всем этим сквозь пелену застилавшего его разум белого тумана. Он продолжил:
– Я на верном, истинном пути, а ты попыталась помешать мне. Знаешь, как говорят китайцы: «Если на твоем пути, на твоем истинном Дао станет даже патриарх – убей патриарха!». Ты ощущаешь, какая сила в этих словах?
