Как полагали сторонние наблюдатели-мещане, сидящие в своих подслеповатых домиках, поднимающаяся волна контрреволюции и царь-голод захлестнут Советскую власть еще до прихода крымских армий. А тот, кто был посвящен в тайные замыслы «возрожденцев», еще больше верил в неизбежность этого, как опытный убийца твердо верит, что удар кинжала в спину сделает свое дело…
Имея смутное понятие о том, какую силу в глубинах народа обрели ленинские идеи, какой великий смысл для людей труда таили слова «земля», «хлеб», «свобода», главари контрреволюционных заговоров допускали грубую ошибку в своих расчетах.
А между тем, на Курской слободке, в железнодорожных мастерских, на заводе «Алагир», на мельницах, электростанции и в казармах создавались части особого назначения, конные и пешие подразделения милиции, комсомольские посты для борьбы с хулиганством и охраны имущества граждан. Военный комиссариат формировал местные команды красноармейцев для ликвидации банд в горах.
Несмотря на тяжелые материальные условия, тиф, происки врагов, большевики готовили им сокрушающий удар, всюду наводился твердый революционный порядок.
Уже поздно. Мистер Стрэнкл сидит в буфетной рядом с Мэтт, смотрит на искрящееся в бокале вино, размышляет: «Сделать предложение сейчас или подождать?..»
Девушка думает о другом.
— Я плохо разбираюсь в политике, но, даже наблюдая за жизнью из окна этого дома, вижу, что вашим друзьям несдобровать, — говорит она весело.
— Хм. Любопытно. Что же вы видите, Мэтт? — усмехается Стрэнкл.
— Что я вижу? Хотя бы то, что под красными флагами шагают по городу молодые, сильные. А к вам по ночам приходят плюгавые, хромые, безглазые… — глаза мисс смеются.
Настроение Билла меняется, его охватывает раздражение.
— Вам полезнее играть в теннис. Там у вас получается куда лучше, нежели рассуждения о политике.
«Майор Стрэнкл не намерен заискивать перед упрямой девчонкой, хотя бы и богатой, и прощать каждый раз ее колкости. Надо дать ей понять».
Он залпом выпил вино, немного помолчал, взял со стола сафьяновую папку, резко встал и, сухо пожелав Мэтт спокойного сна, пошел из буфетной.
Мэтт проводила его сердито-насмешливым взглядом. И тут заметила у ног листок глянцевой бумаги. Видимо, он выскользнул из папки от порывистого движения Билла. (Непростительная оплошность!). Девушка поднесла листок к лампе и прочитала:
