— Как и вчера, он отослал меня рвать горькую траву с острыми листиками, я спустился вниз и долго шел по направлению к лесу, потом свернул в кусты и, далеко обойдя башню (где-то на возвышенном месте стоял на страже Мехти), вернулся к ней с другой стороны.
— Мистер долго стучал киркой, пробовал землю железной тростью, потом начал рыть. Целый час рыл он яму, сбросил с себя куртку, а револьвер заткнул за пояс. Красивый револьвер, сизый, еще лучше, пожалуй, чем маузеры бывают. Клянусь, дада.
— Говори о деле!
— Говорю, дада. Выкопал он из земли ящик — тяжелый, должно быть, с кладом. А свой, точно такой же, в яму зарыл. Заровнял землю, присыпал место сухим щебнем.
— Вот как! Значит, он обо всем знал заранее… — взволнованно сказал Габо.
Несколько минут оба молчали.
— Что же дальше?
— Ты слышал два выстрела, дада? Это господин вызывал меня к себе. Я пришел. Он сказал, что нашел, наконец, корень «тха», будто бы заложил его дерном в чемодане, а теперь, говорит, надо возвращаться домой.
После долгого молчания Габо сказал:
— Мистер Стрэнкл — наш гость. Не зная, что находится в ящике, нельзя поднимать шума. Помни мудрую осетинскую пословицу. «Не тряси то дерево, на котором сидит медведь…» Я прожил большую жизнь, Знаур, многое видел, охотился за счастьем в Америке вместе с сотнями своих земляков-осетин. Объездил полсвета, видел всяких людей, добрых и злых. Верь мне, мой мальчик.
— Верю, дада.
— Хотя ты не знал меня раньше, зато я все знаю о тебе. Ты жил в богатом доме, но был обездоленным сиротой и простым работником. Ты поймешь меня, Знаур. Слушай же. Был у меня во Владикавказе старый добрый друг…
Габо прервал речь, настороженно прислушался. Ночную тишину нарушало только курлыканье какой-то лесной птицы и далекий шум бурного Уруха.
— Лучший мой друг Сергей, известный в горах по прозвищу Кира[35]…
— А где он теперь?
— На войне. Война продолжается. На западе — с поляками, а в Крыму объявился черный барон и воздвиг там плетень из ядовитых змей. На Кубани его люди подняли восстание, вооружились… Ты ничего об этом не знаешь, Знаур?
— Слышал, что война продолжается, дед Умар Гапбоев говорил.
— Так вот. Кира многим открыл глаза на правду. Теперь-то мы знаем, кто наши друзья, а кто враги. Когда князья и офицеры разжигали войну осетин с ингушами, чтобы потом раздавить нас, я покупал пять быков для примирительного кувда[36], на который мы пригласили ингушей. Деньги на быков получил из рук самого Кира. Хорошие были быки, немецкой породы. Тогда мы точно разгадали план врагов. Теперь тоже нужно разгадать тайну этого иностранца. Если он против большевиков, значит, у него черная душа.
