Мистер Стрэнкл облачился в альпинистский костюм цвета хаки, на его поясе появился тяжелый кольт в гуттаперчевой кобуре.
Курд Мехти стоял с карабином у входа в палатку иностранца и Керакозова. Габо возился возле кухонного казана, охранники пасли лошадей и мулов, Знаур собирал сухие ветки для костра.
— Не знаешь ли ты, малыш, где тут развалины древней башни? — спросил Стрэнкл Знаура.
— О! Знаю. Нелегко туда добраться — башня у самого перевала по дороге в Грузию.
— Часа за три дойдем?
— Думаю, дойдем, господин.
— А что там было раньше?
— Просто так: наблюдать — не идут ли враги. Такую башню имел каждый род.
— Откуда ты знаешь?
— Мне рассказывала… моя мать, лекарка Хадзигуа.
— Выйдем завтра пораньше, покажешь башню.
— Хорошо, господин.
Вечером Знаур помогал Габо готовить ужин. Возле очага то и дело появлялся Керакозов, давал наставления — что и как готовить. Ветер разносил запахи паленых перьев и бульона из свежей дичи.
Подкладывая в костер сухие сосновые ветки, Знаур с интересом наблюдал за Мехти. После вечерней молитвы тот долго глядел на «кыблу» — в сторону, где, по его мнению, находилась святая Мекка, а потом тихо и протяжно запел. Глаза курда сузились, длинное коричневое лицо словно окаменело. Знаур не понимал слов, но чувствовал, что песня исполнена тоски по далекой родине. Не зря Мехти так печально смотрел на перевал, за которым где-то далеко-далеко начинался Курдистан.
Когда песня оборвалась, к Мехти подошел Стрэнкл и сказал ему несколько слов по-арабски. Курд кивнул на перевал, вздохнул, горестно покачал головой.
«О чем это они?» — подумал Знаур.
Иностранец достал из кармана брюк блестящую желтую монету и, поиграв ею на ладони, бросил к ногам Мехти. Тот заулыбался, под черной тесьмой усов показался желтый клык.
«За что он дал ему деньги?» — удивился юноша.
…Чуть свет Стрэнкл и Знаур отправились вверх по ущелью. Мальчик шел впереди, неся лопату, кирку и пустой мешок для травы. Изредка оглядывался, не отстал ли господин. Вот уже скрылась за пригорком высокая мачта, на которой был укреплен белый шелковый флаг с красным крестом и полумесяцем — эмблемой, которая служила надежным подтверждением вполне миролюбивых помыслов иностранной миссии.
Горная тропа змеилась вверх по крутому отрогу перевала. Мальчик хорошо знал места. Не раз ходил он здесь на летнее пастбище, носил из Фидара чурек и соль для Дадо, Кости Коняхина и других пастухов.
Знаур оглянулся. Чужестранец немного отстал. Он нес на плече плоский металлический ящик.
