Но если тебя не убеждают эти мелкие факты, я могу привести пример совершенно неопровержимый: твое отношение к няньке. Никому, и тебе в том числе, не надо доказывать, какую самоотверженную любовь она пронесла через все 25 лет твоей жизни! Не только бескорыстную, но и прямо-таки самоотверженную. Она всегда была готова сделать для тебя возможное и невозможное. Прожив большую трудовую жизнь, благодаря своей неприхотливости и исключительной бережливости, она накопила какую-то сумму, и эти сбережения она разделила и завещала вам с женой.
Скажи, Алеша, чем ты заплатил за это великое самопожертвование? Не ведая, что творишь, ты позволял себе насмехаться над ее произношением, но, будучи учеником, не помог ей преодолеть малограмотность. Ты ни разу не подарил ей и часа своего времени, чтобы прочитать книжку. Позднее, когда стал понимать значение традиций, ты не дарил ей подарков в день рождения и даже не знаешь, когда этот день бывает (кстати, это относится ко всем твоим близким). Ты снисходительно принял к сведению факт завещания ею скромного достояния, но ни разу не задал вопроса: почему нянька твоя так плохо обута, одета, почему ее уголок в кухне завешен рваной простыней? Что, она не заслужила лучшего или мы так бедны? Нет, все это проходило мимо тебя.
Сущность иждивенчества в мелкобуржуазной психологии — «взять побольше, дать поменьше», в эгоцентрическом, а проще говоря, шкурном культе собственной личности, в неблагодарности ко всем: и к тем, кто дал жизнь, и к тем, кто давал и приют, и сердечное тепло. Такие люди ведут себя так, как будто мир существует лишь для того, чтобы любоваться ими и услуживать им. Их запросы к жизни никогда не балансируются с тем, что они сами хотят и способны дать. Я думаю, что ты просто не задумывался пока над этими вопросами и не отдавал себе отчета в том, что теперь стало чертами твоего духовного облика. Поэтому мне до сих пор хочется думать, что все это наносное, неосознанное и что, осознав, ты не захочешь оставаться прежним.
10.XII. Ты можешь сказать (или подумать), что я и сам заражен многими пережитками, что мои взгляды и поступки порой далеки от идеала, что у меня, например, слишком много вещей для одной семьи — не есть ли это порок стяжательства? Да, это будет в значительной мере правдой. Но эта правда не дает оснований тебе наследовать все мои недостатки. Сознавая собственную неполноценность, я имею не только право, но и обязан предостеречь тебя.
