Он умел использовать это свое преимущество, и, когда я зимними сумеречными утрами с трудом продирала заспанные глаза, то первое, что я слышала, был его ехидный голосок:
— Как я рад, что мне не надо вставать!
Он так сладко потягивался в своей коляске, что я охотно променяла бы свое здоровье на его недуг.
— Как я рад, что мне не надо в школу! — продолжал брат. — Брр… на улице, наверное, холодно!
Иногда я из зависти притворялась больной, но маму удавалось обмануть нечасто. И вот я закутана, как будто собралась на северный полюс, трико заправлены в чулки, толстые носки, высокие ботинки на шнурках, шапка напялена на самые уши, рот замотан шарфом, потому что дышать надо носом.
На коротком пути в школу мне необходимо многое успеть: избавиться от недоеденного рогалика, вытащить трико из чулок, освободить из-под шапки уши и сдвинуть шарф с губ. На картинке Лады я видела, что шарф должен развеваться над землей, но заставить свой шарф развеваться мне никак не удавалось.
Определить в школу Павлика оказалось делом нелегким. Потребовалось множество хлопот: необходимо было отнести документы в мужскую школу. Папа отказался ради таких пустяков отпрашиваться с работы, а мама была в школе один-единственный раз, когда я училась еще в первом классе. Наша милая улыбающаяся учительница вместо того, чтобы сообщить ей о моих успехах, лишь вздохнула: «Жаль вашу девочку, но что поделаешь, вы обратили внимание? Ведь у нее же совсем взрослые глаза! Дети с такими глазами обычно умирают в раннем возрасте».
С тех пор мама стала трястись надо мной, таскала по врачам, запрещала бегать, а школу обходила за сто верст.
Все хлопоты о Павлике легли на мои плечи.
— Надеюсь, ты не струсишь, — подбадривала меня мама. — Ты же скоро в пятый класс перейдешь.
Я училась еще в третьем, и вход в мальчишескую школу был мне заказан: ни одна девчонка ни за что на свете не пошла бы туда. Таков был неписаный закон. Девочки разорвут на части мальчишку, переступившего порог нашей школы, а мальчишки не пустят к себе ни одну девчонку.
Я перехитрила мальчишек: вошла в их школу во время уроков. Обогнула угол дома, с трудом открыла тяжелые двери и проскользнула внутрь. В школе было тихо. В длиннейших коридорах стояла та же вонь. И вдруг передо мной возник большой парень. Ноги мои стали ватными, и сердце оборвалось.
— Чего тебе надо, девочка?
Мне стало легче, и я гордо выпрямилась.
— Я иду к пану директору.
— Его кабинет вон там, — сказал парень уже значительно учтивей.
