ТЫ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ НЕ БУДЕШЬ ТОСКОВАТЬ…
Только возвратилась домой мама, как на операцию увезли тетю Бету. У нее началась, как тогда говорили, «черная желтуха», и смерть стояла у ее изголовья.
— Гонза будет жить с нами, — сказала мама, — ты по крайней мере не будешь тосковать без Павлика.
Двоюродный мой братец ухмыльнулся. Он был на пять лет старше меня — одни ноги-руки, да оттопыренные уши, да еще зловредные глаза. Все родственники относились к нему с опаской: доведет ребятишек до слез, вежливо попрощается и уходит. С ним справлялась только Лидунка — она была годом моложе, но их вместе воспитывала бабушка. Меня он до слез не доводил, но доводил до такого бешенства, что я, как говорится, прыгала до потолка. А ему только этого и хотелось, он поглядывал и улыбался.
— Закрой глаза, разинь рот, — соблазнял он меня ласковым голоском и приближался ко мне, сжав ладонь в кулак. Любопытство губило меня, потому что каждый раз это была «покупка». Чего только я не перепробовала из его рук! А потом в бессильной злобе бегала за ним по всему поселку, он останавливался, поджидал меня и снова бросался бежать, когда мне казалось, что я вот-вот его схвачу. Иногда, правда, я все-таки успевала царапнуть, куснуть или хотя бы плюнуть на него. Чем больше я неистовствовала, тем больше он радовался.
Хорошо помню, как еще в Льготе он придумал интересную игру.
— Давай играть, Ярушка. Сначала я закрою глаза и открою рот, а ты положишь мне в рот черники, а потом ты закроешь глаза и откроешь рот, и я положу тебе черники.
Я набрала целую пригоршню черники и, зажмурив глаза, с открытым ртом ждала, а Гонза щедро напихал мне полный рот заячьих кругляшей. Меня охватило такое бешенство, что сладить со мной никто не мог: я посинела, каталась по земле, пока чей-то дед не привел меня в чувство, отстегав лозиной.
С тех пор я Гонзе не доверяла и великолепно обошлась бы без него. Но его маму я любила.
Тетя Бета родилась с вывихом бедра. Может быть, ножку повредили во время родов или ее еще в младенчестве случайно ушибли старшие братья, заботе которых она была предоставлена. Она долго не могла даже стоять, а когда начала ходить, припадала на ногу, пока наконец какой-то врач не исправил дефекта. Но нерв остался поврежденным: тетя Бета не хромала, но у нее была какая-то странная походка — она почти не отрывала ног от земли и семенила быстро-быстро, как будто за ней кто-то гнался.
