Маматай положил перед ней тонкую новую папку с несколькими листками бумаги внутри. Прочитав фамилию, написанную на деле, Шайыр вздрогнула, как человек, нечаянно наступивший на ядовитую змею, и сразу резко оттолкнула папку к Маматаю.
— На него не буду!
— Что с тобой? — удивился Маматай.
Шайыр с мгновенно побледневшим лицом суетливо копошилась в бумагах, не подымая головы, но движения ее рук были резкими, порывистыми, чувствовалось, что она не может справиться с собой.
— Я серьезно, Шайыр, дело срочное, не до шуток, и я к тому же тороплюсь, — настойчиво повторил Маматай. Он еще раз пододвинул папку.
И вдруг Шайыр схватила папку и гневно швырнула ее в открытую дверь — папка шлепнулась в коридоре и вокруг нее взметнулись листки дела.
— Это как понимать? — совсем вышел из себя Маматай.
— Оставь меня в покое… И все…
Маматай собрал разлетевшиеся в разные стороны листки, сухо сказал:
— Ладно. Не печатай… Обойдемся, сама знаешь. Но тебе, Шайыр, придется объяснить свое поведение начальству.
И вдруг она, скрестив на столе свои тяжелые, рыхлые руки, скривила губы некрасиво и жалко и заплакала как-то по-детски беззащитно, громко и обиженно. Маматай тихо подошел к ней, в растерянности остановился. Но вот Шайыр удалось справиться со своими чувствами. Она подняла голову и выхватила у Маматая из рук дело, положила его в шкаф.
— Хорошо, утром поручу машинистке, — старательно утирая слезы белым платочком, примирительным тоном заявила она и тут же уткнулась в свои бумаги.
Маматай жадна затянулся сигаретным дымом.
— Шайыр, поверь, я хочу тебе добра, — попытался найти верный тон Маматай. — Должны же быть у тебя близкие, верные люди. Человек не может не делиться своим горем с другом, иначе нельзя.
— Это ты, что, ли, мне друг, а? — Шайыр упорным взглядом уставилась в лицо Маматая. — Я когда-то, может, и готова была думать так… Да на сердце у меня теперь живого места не осталось. Какие там нежности.
— Шайыр, пойми меня правильно. Что между нами было, то прошло, Я не жалею ни о чем, но мы теперь с тобой только друзья, близкие люди… Разве этого мало?..
— Понятно. Я и сама тебе сказала бы то же самое… Ты не думай, что я собираюсь благодарить тебя за это. Здесь равенство, и все.
Маматай облегченно вздохнул.
— А тебе по-прежнему не терпится узнать обо мне? Ну и любопытен же ты, Маматай! Хочешь сказочку забавную услышать, а, маленький? — жестко, но с ноткой признательности сказала дна.
На этом их разговор и закончился.
