Игнат, махая варежкой, поперхнулся смехом, у печки гоготали дружно и долго. Когда умолк смех, Игнат вытер обслюнявленную бороду и, хлопая побледневшего Ефима по плечу, заговорил:
- Так-то, Ефим, мы - кулаки, такие-сякие, а как весна зайдет, вся твоя беднота, весь пролетарьят шапку с головы да ко мне же, к такому-сякому, с поклонцем: "Игнат Михалыч, вспаши десятинку! Игнат Михалыч, ради Христа, одолжи до нови мерку просца..." Зачем же идете-то? То-то и оно! Ты ему, сукину сыну, сделаешь уважение, а он заместо благодарности бац на тебя заявление: укрыл, мол, посев от обложения. А государству твому за что я должен платить? Коли нету в мошне, пущай под окнами ходит, авось кто и кинет!..
- Ты дал прошлой весной Дуньке Воробьевой меру проса? - спросил Ефим, судорожно кривя рот.
- Дал!
- А сколько она тебе за нее работала?
- Не твое дело! - резко оборвал Игнат.
- Все лето на твоем покосе гнула хрип. Ее девки пололи твои огороды!..выкрикнул Ефим.
- А кто на все общество подавал заявление на укрытие посева?- заревел у печки Влас.
- Будете укрывать, и опять подам!
- Зажмем рот! Не дюже гавкнешь!
- Попомни, Ефим: кто мира не слушает, тот богу противник!
- Вас, бедноты,- рукав, а нас - шуба!
Ефим дрожащими руками скрутил цигарку, глядя исподлобья, усмехнулся.
- Нет, господа старики, ушло ваше время. Отцвели!.. Мы становили Советскую власть, и мы не позволим, чтоб бедноте наступали на горло! Не будет так, как в прошлом году; тогда вы сумели захватить себе чернозем, а нам всучили песчаник, а теперь ваша не пляшет. Мы у Советской власти не пасынки!..
Игнат, багровый и страшный, с изуродованным лбом, с изуродованным злобой лицом, поднял руку.
- Гляди, Ефим, не оступись!.. Поперек дороги не становись нам!.. Как жили, так и будем жить, а ты отойди в сторону!..
- Не отойду!
- Не отойдешь - уберем! С корнем выдернем, как поганую траву!.. Ты нам не друг и не хуторянин, ты смертный враг, ты - бешеная собака!
Дверь распахнулась, и вместе с клубами пара в хату протиснулось человек двенадцать. Бабы крестились на иконы и отходили в сторонку, казаки снимали папахи, крякая и обрывая с усов намерзшие сосульки. Через полчаса, когда народу набилось полная кухня и Торница, председатель избирательной комиссии встал за столом, сказал привычным голосом:
- Общее собрание граждан хутора Подгорное считаю открытым. Прошу избрать президиум для ведения настоящего собрания.
x x x
В полночь, когда от табачного дыма нечем было дышать и лампа моргала и тухла, а бабы давились кашлем, секретарь собрания, глядя на бумагу полуопьяневшими глазами, выкрикнул:
