Исходя из общей позиции польской делегации, еще 23 сентября 1920 г. А. А. Иоффе обратился к Г. В. Чичерину с просьбой дать инструкцию по целесообразности нахождения в Риге белорусской и галицийской делегаций. Он считал, что руководители БССР должны остаться на конференции в качестве консультантов или экспертов до более благоприятного момента, когда они могут выступить в качестве официальных лиц. В свою очередь, Г. В. Чичерин советовал А. А. Иоффе сделать акцент на мандат, выданный белорусами делегации РСФСР, и в дальнейшем тему присутствия белорусов в Риге не затрагивать. Но А. Г. Червяков продолжал оставаться в Риге «инкогнито», продолжая «ожидать общих изменений положения на фронте, принимая участие в заседаниях конференции, однако, не выполняя никакой роли «ни полномочного представителя, ни консультанта» [90, с. 201]. 28 сентября 1920 г. он сообщил из Риги, что не имеет возможности делать что-нибудь по уже решённому разделу Беларуси и остается в латвийской столице только из-за партийной дисциплины. А. Г. Червяков пробовал повлиять на ход переговоров путем давления на А. А. Иоффе. Однако руководитель российско-украинской делегации заверил руководителя БССР, что вопрос об участии белорусов в работе конференции можно будет поставить после ликвидации войск П. Н. Врангеля, когда советская власть укрепиться [273, с. 266].
В качестве противодействия представителям БССР выступила делегация, составленная Радой Народных Министров БНР 28 сентября 1920 г., во главе с В. Ю. Ластовским, ее членами являлись А. И. Цвикевич, А. А. Овсяник, А. К. Головинский, В. В. Пигулевский, П. А. Кречевский. Решением заседания Рады Народных Министров БНР 1 октября 1920 г. была принята тактика действий путем направления декларации на адрес польско-российско-украинской конференции в Риге с требованием признать независимость БНР и допустить делегацию к участию в переговорах [3, с. 879; 168, л. 56–57]. Отмеченная декларация была подготовлена еще 2 октября 1920 г., но ее направление на адрес польской и российско-украинской мирной делегации произошло только 5 октября. Отсрочку от направления декларации БНР настойчиво просил Л. Василевский во время личной встречи с В. Ю. Ластовским [3, с. 881–882]. В декларации оспаривались права Советской России и Польши определять будущее белорусских земель, приводился как аргумент факт провозглашения самостоятельной белорусской республики в марте 1918 г. [3, с. 894–895]. Своеобразную характеристику действиям делегации Рады Народных Министров БНР дал В. Ю. Ластовский в 1930 г. в собственноручных показаниях в Народный комиссариат внутренних дел БССР: «Дело продвигалось очень медленно, создавалось впечатление, что никому не было никакого дела до работы конференции» [188, с. 211].
