Отношение французской стороны к «молодым народам» коренным образом не расходилось с позициями США и Великобритании, основывалось на «принципах справедливости и свободы» [332, р. 71–80], но среди стран, независимость которых целесообразно было бы признать, упоминались только Польша и Богемия (Чехия) [332, р. 80]. Вопрос самоопределения белорусских земель не поднимался. Согласно утверждению А. Тардье, члена французской делегации на мирной конференции, решение «русского» вопроса должно было начаться в последнюю очередь, чтобы предоставить возможность различным национальностям организоваться, по меньшей мере хоть частично, высказать свои пожелания и при более благоприятных условиях перейти к необходимым соглашениям между различными группировками. Но расчеты французского представителя не оправдались, «русский» вопрос был поднят еще до непосредственного открытия Парижской мирной конференции. Так, 12 января 1919 г. на заседании Высшего военного совета был поставлен вопрос об участии на мирной конференции представителей от бывшей Российской империи. Наиболее острые дискуссии по вопросу о представительстве начались 21 января, на заседании Совета десяти, которое было посвящено рассмотрению этой проблематики. Дискуссию начал президент США В. Вильсон, который предвидел протесты французской стороны, поэтому предложил пригласить представителей от Российской империи не в Париж, а, например, в Салоники, которые после были заменены на Принцевы острова [289, с. 118]. В обращении Совета десяти 22 января 1919 г. помещалось приглашение «всем организованным группам, осуществляющим или пробующих осуществлять политическую власть и военный контроль где-нибудь в Сибири или в границах Европейской России» принять участие во встрече с представителями стран Антанты и США «при условии остановки военных действий как на территории России, так и за её пределами» [289, с. 88]. На обращение дали положительный ответ представители РСФСР и УССР. Срочно к решению дела приступили и представители ЛитБел ССР. На заседании ЦИК ЛитБел ССР 26 февраля 1919 г. была принята декларация, врученная правительству «срочно установить связь с Антантой по вопросу мирных переговоров на Принцевых островах и принять самые решительные меры по обороне Советской Республики Литвы и Беларуси» [70, с. 2]. Уже 1 марта 1919 г. была направлена специальная нота к странам Антанты с высказыванием своей готовности начать мирные переговоры «во имя приостановки братского кровопролития, во имя установления мира в нашей измученной стране» [78, с. 85–87].
