Со стороны польской мирной делегации 24 августа 1920 г. поступило предложение обсудить наиболее спорные вопросы на отдельных неофициальных встречах, вне заседаний конференции. В итоге, 25 августа 1920 г. произошла встреча К. Б. Радека, Г. П. Штыкгольда (секретарь делегации), П. Г. Смидовича с Н. Барлицким (ППС), В. Керником (ПСЛ – «Пяст»), Ф. Перлем (ППС), Л. Альтбергом. Была продемонстрирована готовность обеих сторон идти на уступки: отказ польской стороны от федералистической концепции решения «восточного вопроса», вероятность получения территориальных уступок со стороны советского руководства за счет белорусских земель, отказ от пунктов о разоружении и демобилизации польских войск [238].
Из письма К. X. Данишевского к Г. В. Чичерину от 25 августа 1920 г. отчетливо видна изменчивость и конъюнктурность политической линии поведения центрального советского руководства в отношении Польши. Вероятность освобождения территории Беларуси от иноземных войск, рассмотренная в письме Г. В. Чичерина к В. И. Ленину, возможная только в случае выставления польской стороной «неприемлемых условий», была полностью отброшена советским руководством [225, с. 4–5]. Альтернатива заключения перемирия или продолжения военных действий существовала до 1 сентября 1920 г., когда произошел поворот в советской линии поведения на переговорах с Польшей от «диктата с позиции силы» к «политике соглашательского мира». Решение о нем с соответствующей формулировкой Политбюро ЦК РКП(б) приняло 1 сентября 1920 г. под влиянием тягостного поражения Красной Армии под Варшавой и неудач в военных действий против войск П. Н. Врангеля. Такой поворот предусматривал уступку в пользу Польши части территории Беларуси до линии рек Щара и Ясельда [148, s. 325–337]. В телеграммах Г. В. Чичерина к Политбюро ЦК РКП(б) начала сентября 1920 г. неоднократно высказывалось готовность советской стороны «отказаться от неприемлемых условий, как разоружение Польши и сокращения ее армии». При этом, указывалось, что необходимо подчеркнуть «неприемлемость создания буферных государств, неприкосновенность Советской Украины и Беларуси, но согласиться на определенные территориальные уступки» [231].
Я. Домбский в телеграмме из Минска к министру иностранных дел Я. Сапего от 26 августа 1920 г. отмечал готовность советской стороны идти на уступки по территориальным требованиям, общую смену настроений в рядах российско-украинской делегации, которая изменила резкии, ультимативный тон; согласилась отказаться от пункта по разоружению польских военных частей, поддержала предложение по переносу места переговоров из Минска в Ригу. Однако советская сторона категорическим образом высказалась за признание независимости советских украинской и белорусской республик [303]. Уже 29 августа 1920 г. А. А. Иоффе был вызван из Риги в Москву по «делу переговоров с Польшей». Согласно его доклада ЦК РКП(б), основной целью приезда в российскую столицу стало направление его в Минск «для проведения неофициальных переговоров с представителями польских левых партий и осуществления действий по замедлению хода официальных переговоров» [24].
