Вот только мы оба знали – знали все два года, прошедших с того памятного нам обоим вечера, – что ничем нормальным здесь и не пахло. Два года Элинор держалась очень замкнуто, а когда нам удавалось вывести ее из этого состояния, вела себя как человек на грани срыва. Какого срыва? Какова его причина?.. Мы этого так и не узнали. В те дни я нередко ностальгировал о прошлом, представляя себе некий гибридный вариант Элинор: круглое младенческое личико на угловатом, неловком подростковом теле, и за каждым движением, за каждым взглядом – живой, пытливый ум, который питается неуемным природным любопытством, превращающимся в нечто большее, в могучую, не знающую преград силу… Но окончательного превращения так и не произошло, и теперь былое жизнелюбие и силы покидали Элинор – покидали буквально у нас на глазах, и мы ничего не могли с этим поделать.
Да, Мегс, каждое утро, едва проснувшись, я, как и ты, первым делом проверял свой телефон, но ни звонков, ни сообщений от нее не было. Не было. Я говорил тебе, мол, не надо постоянно слать ей эсэмэски, чтобы не беспокоить, не отвлекать от занятий, но истинная причина крылась в другом. Я боялся того, как ты можешь отреагировать, если она не ответит. Сам я, впрочем, время от времени посылал ей простые и незамысловатые сообщения типа «Как занятия?» или «Покупаешь ли ты свежие фрукты?», но, как и следовало ожидать, они оставались без ответа, и я к этому привык. Да и что тут можно было поделать? Не в полицию же звонить – мол, наша дочь-студентка не отвечает на СМС-сообщения… С другой стороны, одному Богу известно, что могла бы обнаружить полиция, если бы мы все-таки туда обратились. Впрочем, подобный поступок казался мне чересчур мелодраматичным, да и что конкретно мы могли сказать? «Мы беспокоимся за нашу восемнадцатилетнюю дочь, потому что она перестала поддерживать с нами связь»? Но ведь Элинор была уже взрослой, если не в наших глазах, то в глазах закона. В полиции нас бы просто высмеяли.
И мы продолжали бездействовать.
Ну а если быть честным до конца, Мегс, то… Иногда мне кажется, что на самом деле мы оба старались любыми способами укрыться от беспощадной правды, отдалить тот момент, когда мы оба с неизбежностью пришли бы к выводу, который теперь кажется очевидным: ты была абсолютно права, когда сказала, что мы теряем нашу дочь.
Незаметно подошел декабрь с неизбежной круговертью поздравительных открыток, дружеских вечеринок, праздничных хлопот, подарков. Среди всего прочего был и звонок от Эди, которая интересовалась, приедем ли мы трое к ней в гости, как в прошлом году. Не успела ты дать отбой, как я понял: кончено. Нам больше не удастся прятать головы в песок.
