Остановившись напротив Фрэнка, она не произнесла ни слова, и только слегка погладила его по склоненным плечам. Это напомнило ему Мэгги – она тоже так делала, когда он уставал или был чем-то расстроен, но прикосновение Эди не принесло ему того облегчения, которое дарили теплые ладони жены.
Спустя примерно полчаса из палаты вышла медицинская сестра с одеялом в руках. Это было то самое одеяло, которым Фрэнк укрывался три ночи подряд, но сейчас сестра сложила его так, что оно выглядело неизмятым и почти свежим. Вместе они помогли Фрэнку выпрямиться, так что он смог положить голову Эди на плечо, и укутали колени одеялом. Одеяло было шерстяным, очень теплым, но, несмотря на это, Эди все равно чувствовала, как дрожит каждый мускул, каждая жилочка в его худом теле.
В кабинет врача, куда их пригласили еще какое-то время спустя, Эди пошла одна – Фрэнк впал в такое состояние, что не мог даже подняться с кресла. Она же выслушала и вероятный прогноз дальнейшего течения болезни: в том, что она – сестра пациентки, никто не усомнился, хотя в больнице Эди появилась впервые. Извинившись за то, что не смог ввести ее в курс дела раньше, так как был занят обследованием миссис Хоббс, врач сказал, что в ближайшее время больную будут постепенно, с использованием самых современных методик, выводить из состояния искусственной комы. Этим, сказал он, будет заниматься целая бригада специалистов. Сама процедура займет около двадцати четырех часов, в течение которых навещать миссис Хоббс запрещено даже близким родственникам – тут врач снова извинился и посоветовал Эди поскорее отправиться домой и захватить с собой Фрэнка. Вы сможете вернуться самое раннее завтра после обеда, сказал он. Эти сутки будут решающими. Разумеется, если произойдет что-нибудь непредвиденное, родственникам сразу сообщат.
К своей машине Эди пришлось тащить Фрэнка чуть ли не волоком. Он был совсем как ребенок, который из озорства притворился мертвым и старательно играет свою роль. На мгновение Эди даже показалось, что он сломался, утратив весь свой бойцовский дух, но она тут же усомнилась в собственных выводах. Фрэнк был настолько полно и безоговорочно предан Мэгги, что такая возможность совершенно исключалась. Больше того, если и был на свете человек, способный заставить Мэгги выздороветь одной лишь силой своей любви и привязанности, то это был именно Фрэнк, и никто другой.
На крыльце Эди обшарила карманы Фрэнка в поисках ключей, чувствуя себя довольно неловко. Даже учитывая обстоятельства, негоже было поступать так с мужем своей самой близкой подруги. Заодно она достала и его телефон, собираясь зарядить его, чтобы у Фрэнка не было предлога и впредь не отвечать на ее звонки и сообщения. Когда входная дверь наконец открылась, Фрэнк добрел до гостиной почти без ее помощи, хотя его походка показалась Эди странной. Он ковылял, раскачиваясь из стороны в сторону и держась за стенку, словно за время трехдневного больничного дежурства его левая нога стала короче дюйма на полтора.
