Пожилой мужчина за кассой поднялся, чтобы меня обслужить, и я услышал, как громко щелкнул его коленный сустав.
– Шестьдесят пенсов, пожалуйста.
Я положил деньги на прилавок рядом с кассой и одновременно достал из кармана телефон.
– Позвольте задать вам один вопрос… – не дожидаясь ответа, я продолжал: – Не знаете ли вы эту девушку? Ее зовут Элинор, Элли или Но́ра… Она – моя дочь, но в последние несколько месяцев мы… потеряли с ней связь. – Довольно мрачное заявление, подумал я мимоходом, и это при том, что я сознательно преуменьшил серьезность положения.
– Дайте-ка взглянуть… – Продавец снова сел и, достав из-за витрины с сигаретами очки в проволочной оправе, нацепил их на нос. Очки были сильно погнуты, поэтому, когда продавец наклонился над фотографией, ему пришлось придерживать их кончиком пальца. Смотрел он очень внимательно, и я почувствовал, что мое сердце забилось чаще. Я был совершенно уверен, что он узнал Элинор.
– Да, я ее видел, – подтвердил он мою догадку.
Я сглотнул и почувствовал, как мой распухший язык моментально прилип к пересохшему после почти бессонной ночи нёбу.
– Здесь?
– Она иногда заходит сюда за сигаретами, пивом или макаронами. Я думаю, она живет где-то неподалеку.
– Она приходила сюда одна?
– Чаще одна, но иногда – с другой девушкой.
Я не знал, что еще спросить, но заканчивать разговор мне не хотелось – я боялся оборвать единственную ниточку, которая могла привести меня к Элинор. Только потянув за эту ниточку, я мог найти ее достаточно быстро.
Пока я размышлял, колокольчик над входной дверью звякнул. Появился новый покупатель, и я понял, что мое время истекает. Продавец тоже это почувствовал и, упираясь локтем на прилавок с жевательной резинкой, наклонился вперед.
– Я тоже отец и очень хорошо вас понимаю, – проговорил он. – Я знаю, что испытывают родители, когда их дети покидают родное гнездо… – Свободной рукой продавец пошарил под прилавком и достал потрепанный блокнот формата А5 с привязанным к нему карандашом. Открыв блокнот на заложенной странице, он принялся водить пальцем по своим записям.
– Как, вы говорите, ее фамилия?
– Хоббс. – Я надеялся, что Элинор не отреклась от своей фамилии, как она отреклась от данного при рождении имени.
– Мне не следовало бы этого делать… – бормотал продавец. – Но мы – родители, и мы за них беспокоимся. Вот что значит быть отцом: беспокойство, беспокойство, беспокойство с утра до вечера!..
Я слабо улыбнулся. Новый покупатель уже выбрал товар и встал позади меня.
