Пришлось заставлять себя оторваться от нежных медовых губ. Ласково шлепнув Гвендолен по попке, я шагнул к остальным.
Далее последовал обряд целования длани. Пожалуй, единственный момент, к которому я не привык в Средневековье, наверное, и не привыкну никогда. Ненавижу, для этого и натягиваю пред предстоящим обслюнявливанием специальную перчатку из толстой кожи. И ведь не отменишь — народ не поймет, потому что с молоком матери впитал в себя правило: господину положено целовать руку, а ежели не дает — гневается. И хоть кол на голове теши.
Да и черт бы с ним, переживу как-нибудь. Стойко дотерпев до конца обряда, я проследовал к лошадкам, после чего направился в замок. Братец Тук с моего разрешения галопом помчался к себе в поместье на свиданку со своей женой Брунгильдой, одновременно моей ленницей. А Клаус, мой второй женатик, понесся к своей женушке Лидии.
Да пусть их, вряд ли я пробуду в Гуттене больше суток, а так хоть помиловаться с благоверными успеют да проверить домашние дела.
В самом замке меня встретила Лилит, женщина, которая заменила мне мать. Цыганка почти не постарела за это время, разве что морщинок в уголках глаз стало больше.
— Даи… — Я крепко обнял Лилит.
— Мальчик мой… — Цыганка ласково поцеловала меня в лоб. — Святая Богородица, совсем высох. И опять всего на пару денечков наведался…
— От тебя ничего не скроешь.
— Ничего! — подтвердила Лилит с улыбкой. — Ну ладно, ладно, наговоримся еще. Иди к своим…
Еще раз поцеловав цыганку, я пошел в замковый склеп к могиле Матильды. Постоял немного у надгробья, помолился, рассказал все новости и только после этого поднялся в покои.
Челядь крепко-накрепко изучила мои привычки, поэтому отдавать распоряжения не было нужды — все уже было готово.
Первым номером в программе после возвращения домой шла баня. Ее я приказал построить сразу после того, как вступил во владения. Ничего особенного, обычная финская сауна, но по сравнению с нынешними мыльнями — сплошная благодать. Особенно с дороги.
Только стал раздеваться в предбаннике, как на пороге появилась Гвендолен.
— Сир… я могу вам помочь… — Девушка лукаво стрельнула в меня глазками и одновременно покраснела от смущения.
Я улыбнулся. Помогать она собралась… Небось мать послала. Рассчитывает упрочить свое положение, подложив дочь под господина. Грета — баба матерая, из бывших маркитанток. Верна мне до гроба, но в расчетливости ей не откажешь. И да, скорее всего, Лилит тоже одобрила сей маневр. Для чего это цыганке — тоже не секрет. Она считает, что у любого неженатого мужчины должна быть постоянная женщина.
