— Всегда есть риск.
Она тоже кивнула и вернулась к еде, как будто разговор был закончен, но я не собирался сдаваться.
— Но цена того стоит, насколько я могу судить, — добавил я, и она взглянула на меня. — Я хочу ужинать с тобой субботними вечерами и танцевать в парке. И я совсем не хочу разговаривать по телефону с клиентами, когда могу поговорить с тобой.
— Но если у тебя не получилось с Габби, почему ты решил, что получится со мной?
— Я чувствую к тебе нечто большее, чем когда-либо чувствовал к Габби. Ты изменила мой взгляд на мир. Думаешь, полгода назад я стал бы танцевать щека к щеке в Беркли-сквер? Или ходить в музей во время перерыва на обед? Ни с Габби, ни с любой другой женщиной.
Она засмеялась.
— О, это все мое дурное влияние, да?
— Очень хорошее влияние. — Поправил я. Если бы несколько месяцев назад, в это мгновение подумал я, мог себя представить сидящим здесь и упрашивающим женщину не пересекать континент ради меня, я бы решил, что свихнулся, но это было далеко от истины. Вайолет помогла мне найти себя. — Ты всегда можешь подать заявление на вступление в лондонские университеты и понаблюдать за развитием наших отношений следующие недели. Во все вузы вступительные экзамены одинаковые.
Она ухмыльнулась, глядя на меня.
— Одинаковые, да? Ты изучал этот вопрос?
— Возможно немножко, — признался я.
Она крутила ножку бокала.
— Я могла бы подать заявление. И потом посмотреть, какой институт меня примет.
— И мы смогли бы провести еще немного времени вместе, и я доказал бы тебе, что именно тот, за кого себя выдаю. Тебе не нужно решать это прямо сейчас.
— Я нервничаю, — произнесла она, глядя на меня из-под ресниц. — Кажется все серьезно.
Я кивнул.
— Так и есть. Но разве это плохо?
— Находится с тобой здесь и сейчас мне кажется правильным, и я не хочу, чтобы это прекращалось. — Она отрицательно покачала головой. — Но заглядывать в будущее всегда непросто. Меня это пугает. Я не хочу снова страдать.
— Меня оно тоже пугает, но я слишком много и хорошо работаю, чтобы стать тем, кем хочу быть. Я всегда хотел быть лучшим адвокатом. А теперь я хочу быть мужчиной, которого ты заслуживаешь.
— А как же лучший адвокат? — дразня, спросила она.
— Конечно, я хочу и того, и другого.
— Ну, если кто и способен иметь все, что хочет, так это точно ты.
— Приятно это слышать. Потому что я хочу тебя. — Я протянул к ней руку через стол.
И румянец расцвел на ее щеках. Вайолет редко смущалась, и в ее румянце было чем-то очаровательным, в этой очаровательной женщине такой красивой, обаятельной и умной, которую смог смутить такой мужчина, как я, так открыто желающий ее.
