Момент был удачным, тогда как раз скоропостижно скончался прежний ректор, и министерство магии объявило конкурс на его замену. Стать ректором оказалось непросто: несмотря на финансовую поддержку отца, министерства трех стран знатно потрепали Валентина, оценивая уровень наглого выскочки, – и остались довольны. Он до сих пор помнил их улыбки.
«Девять лет, – думал ректор, принимая очередную стопку писем. – Вся моя сознательная жизнь прошла здесь, в этих стенах».
Замок скрыл его от мира надежнее, чем маска. Замок стал его домом и склепом, опорой и надеждой, и в какой-то момент Валентин успокоился и просто стал жить дальше – великим магом, который хранит давнюю тайну за броней своего бесконечного могущества. Он интриговал; к нему не раз и не два подходили студентки, предлагая перевести отношения в более приятную плоскость. Одну из второкурсниц Валентин однажды вытащил из собственной ванны – полностью обнаженная девица лежала в воде, и лепестки алых роз кокетливо прикрывали ее грудь и лобок. В ответ на все предложения он смеялся и говорил, что будет очень рад и встречам, и отношениям, но только после того, как девушки получат золотой листок диплома.
Ни одна не пришла – Валентин этому не удивлялся. Когда отношения строятся не на любви, а на власти, из них хотят извлечь только выгоду.
Думал ли он, что однажды возненавидит академию? Думал ли он, просто поступая так, как велел ему долг, что рухнет в эту глупую взаимную любовь – рухнет глубоко и не сможет выбраться?
В дверь снова постучали. Валентин оторвался от бумаг, мельком подумав, что если это опять пришел Шайло с рассказами о том, как в очередной раз обнаглела молодежь, то он бросит в него чем-нибудь тяжелым. Но это был Эжен – сейчас он выглядел смущенным и виноватым, словно понимал, что отрывает брата от дел, и ему было за это до невозможности стыдно.
– Привет! – сказал он с обезоруживающей светлой улыбкой. – Извини, я тебе мешаю, но сегодня новый этап отбора. И здешний глава отделения боевой магии сказал, что уже все приготовил.
Валентин улыбнулся, откинулся на спинку кресла и понял, что брат сейчас не видит его улыбки. На мгновение ему стало жаль, и он решил, что иногда надо все-таки изменять своим привычкам.
По большому счету он уже пережил свою давнюю боль. Маска стала не нужна.
– Заходи, – махнул рукой Валентин. – И закрой за собой дверь.
Эжен послушно прошел в кабинет. Валентин провел ладонью перед лицом, и маска рассыпалась белыми искрами. Принц оторопело замер и какое-то время рассматривал брата так, словно ожидал увидеть кого-то другого и боялся этого. Потом он снова улыбнулся и, пройдя к креслу для посетителей, произнес:
