Нужно собраться в дорогу. Однако вместо радости я почувствовал досаду. И П. К., прочитав телеграмму руководителя полета. как-то нахмурился, сделался задумчивым.
Мне казалось, что я понимаю, почему приказ возвращаться не вызвал у П. К. энтузиазма. Спутник нашли мы, а настоящие, конкретные исследования этого творения чужого ума, может, и сам контакт осуществят другие. Согласитесь, это несправедливо. Обидно даже мне, хотя мой личный вклад в данном случае совсем незначительный. Не то что П. К., которому принадлежит главная заслуга в этом крупнейшем открытии. Я посочувствовал ему.
П. К. улыбнулся и произнес:
— Само собой.
Он вроде бы и соглашался со мной, и вместе с тем думал о другом, похоже, весьма далеком. Он был таким молчаливым и сосредоточенным, каким я редко когда видел его. Где же он витал в мыслях? На встреченном нами спутнике, на планете, откуда прибыли когда-то в Солнечную систему его творцы? Впрочем, если так, то в этом ничего удивительного нет. Я тоже ни на миг не забываю, что рядом с «Набатом» плывет загадочное космическое тело искусственного происхождения. Стоит представить себе этот огромный обрубленный цилиндр, как по спине начинают бегать мурашки.
Пока я размышлял. П. К. на минутку словно опустился на землю, ну, на пол в наших обстоятельствах.
— Степана Васильевича мы должны вовремя доставить, так что не будем сетовать на судьбу, она и так была с нами щедрой, — сказал П. К. — Ведь все сразу не ухватишь, Витя.
— Но и оставлять то, что потом вдруг не поднимешь, тоже нельзя. — Я имел право так возражать: за жизнь С. В. уже можно было не тревожиться.
П. К. промолчал, снова став задумчивым, и отошел к широкому, на полстены, открытому иллюминатору, за которым в черной бездне светили звезды.
Смотрел я на П. К. и удивлялся несвойственной ему инертности. Возвращение домой, какие бы умные автоматы у нас ни были, требует активной деятельности экипажа. Так что, если у моего старшего товарища нет настроения или силы работать, я должен взять инициативу в свои руки. Я наклонился над пультом и начал давать нужные команды корабельной ЭВМ. И вдруг П. К., не оборачиваясь, попросил:
— Сделай поправку, Витя, мы задержимся.
Зачем эта задержка, я не понял. Но распоряжения капитана не оспариваются. И я послал сообщение в Космический центр.
15 февраля. Оставив вчера меня в рубке, П. К. позвал Вундеркинда. Он наговорил роботу уйму цифр, а потом пошел в свою каюту.
— Три часа на сон, — предупредил он, словно я собирался разбудить его раньше.
