— Естественно, — отвечает Элла, берет два стакана и больший передает мне.
— А ты, кстати, классно выглядишь, — говорит девица, выправляя поднос на руке. — Мне нравятся твои волосы.
— Спасибо. — Элла, сияя, разглаживает острые концы своего «боба», волосы у нее гладкие, как свежая нефть. — Пауло.
Девицы переглядываются, и я вдруг чувствую себя незваным гостем, аутсайдером. Их мир подвергает остракизму таких простых и плоскогрудых девиц, как я. Я отворачиваюсь и глажу свои ухоженные волосы, предполагаю, что Пауло — парикмахер, к которому они все ходят. Его фен способен превратить самую обычную стрижку в роскошные локоны.
— Он такой классный, правда? Жаль, что он гей, да? — говорит большегрудая.
— Ага, — соглашается Элла, не обратив внимания на тот факт, что я выключена из этого разговора, что к моим волосам не прикасались как минимум полгода.
Я опускаю взгляд на свои груди и распрямляю спину, чтобы они не производили столь уж жалкое и мрачное впечатление. Раннер пихает меня в ребра:
«Хватит выпячивать сиськи, как извращенка. У тебя там всего достаточно для всех нас!»
Мы с Эллой пробираемся к бару, возле которого ждет еще одна пара девиц с подносами. У этих девиц тело оголено значительно меньше, а каблуки пониже. Одна из них кокетливо подмигивает Шону, но тут видит меня и поворачивается к своей подруге. Я стараюсь не показывать свои ревность и неуверенность, хотя беру на заметку, что нужно внести ее в мою маленькую книжечку, где собраны девицы, которым нельзя доверять.
— Привет, детка, — говорит Шон, целуя меня в губы, — классно выглядишь. Выпьешь?
— Сделай свой потрясающий розовый джин-слинг, — просит Элла и, подпрыгнув, перегибается через стойку и целует Шона в щеку, — тот, что мы на днях пили в клубе.
Он улыбается. Выливает из шейкера готовый напиток.
— Я скучал по тебе, — говорит он.
У меня перехватывает дыхание, я раздуваюсь от гордости. У меня начинают гореть щеки.
— Я тоже скучала, — говорю я и вижу Навида, Кесси, рыжеволосую и Сильви по другую сторону от бара.
Я наклоняюсь к нему:
— Что они здесь делают?
— Приглашены все. — Он пожимает плечами. — Двери открыты всем.
Он разливает напитки, а Элла пристально смотрит на меня. Навид снимает пиджак и остается в приталенной рубашке с закатанными рукавами. По стройности его тело соперничает с телом Шона.
Он вешает темный льняной пиджак на ротанговый стул и садится, раздвинув ноги. Кесси присоединяется к нему, за ней следуют сестрички «Софти», в облегающих платьях «песочные часы» — они будто бы облиты ртутью. Навид буравит взглядом Эллу и подзывает ее к себе.
