— Я рад, что ты хочешь присоединиться к нам, — медленно, мягким голосом говорит он. Его глаза — как ямы с чернилами. — Ты отлично впишешься в коллектив. Правда, Кесси?
Кесси кивает.
«Фу», — говорит Стая.
Элла опускает руки между ног и наклоняется к нему, словно наэлектризованная его вниманием. Раздуваясь от его похвалы. На мгновение я представляю знакомых мне девушек, которые живут в моем районе чуть западнее меня. В них постоянно тлела надежда, что кто-нибудь из парней постарше — или их отцы — обратят на них внимание. Что кто-нибудь освободит их от жизни, в которой они никогда не чувствовали себя хорошо. В которой их редко ласкали или обнимали.
Кесси смотрит на Эллу, как на призовую корову. Когда она тянется за орешками к миске на барной стойке, с ее правой руки коварно подмигивает бриллиант. Она забрасывает орешки глубоко в глотку, потом опять наклоняется вперед, и нефритовые бусины браслета с громким клацаньем ударяются о стойку. Отвисшая кожа на ее предплечье похожа на брюхо стерилизованной кошки.
— Мы платим два пятьдесят за ночь, — говорит Кесси, — еще есть чаевые.
— Сколько? — спрашивает Элла.
— По-разному.
— От чего это зависит?
— От того, как сильно ты им нравишься, — говорит Навид. — Много ли улыбаешься.
Элла улыбается.
— Здорово! — Она ликует, и все трое смеются.
Я, аутсайдер, краем глаза замечаю Шона: он сейчас стоит за барной стойкой.
— Сейчас вернусь, — говорю я.
— Конечно, — говорит Навид, — можешь не спешить.
«Естественно, могу, — мысленно говорю я. — Ведь тебя интересую совсем не я».
Шон видит, что я иду к нему.
— Привет, — говорит он, подмигивая.
— Привет. — Я улыбаюсь ему.
Короткие рукава майки открывают перекатывающиеся выпуклые мышцы его плеч, я ухитряюсь разглядеть несколько татушек. На правой руке — хвост русалки, на левой — пятку чудовища. Чудовища и русалки.
«Интересно, кого он предпочитает, — гадает Онир. — Русалок? У них нет страха глубины, зато есть страх прожить жизнь в мелководье. Или чудовищ? Тех, что в голове, а не под кроватью?»
«Ш-ш», — говорю я.
Я наблюдаю, как он смешивает коктейли, как двигаются его руки. Хвост русалки вытягивается, когда он насаживает крохотный гибискус на край стакана с ободком из соли. Он подвигает персикового цвета напиток девушке с отталкивающей физиономией. Девушка одаряет его улыбкой, открывая кривые зубы, и опускает красивые глаза.
Шон перегибается через стойку и целует меня в губы.
Отталкивающая физиономия забирает свой коктейль и спешит прочь.
