Куплю-ка я мистеру Чену новое зеркало, говорю я себе.
* * *
Элла ждет меня снаружи.
— Обезьянничаешь, да? — кричит она, распахивая дверцу и высовывая ногу.
Я не сразу понимаю, о чем она. Подойдя поближе, я понимаю, что мы в одинаковых кожаных брюках. Наши ноги напоминают четыре лакричных палочки.
— На тебе они сидят лучше, — смеюсь я.
— Нет. На тебе лучше, — льстит она мне.
Я сажусь на пассажирское сиденье и целую Эллу в щеку.
— Ты вкусно пахнешь, — говорю я.
— А от тебя пахнет жареным рисом с яйцами! В бардачке, — указывает она, — есть освежитель для полости рта.
Я заглядываю в крохотный ящичек.
— Этот? — спрашиваю я.
— Ага. Брызни.
— В рот?
— Куда хочешь!
Я отмахиваюсь от нее, бросаю ментоловый освежитель обратно и со щелчком захлопываю ящик.
— Я просто шучу! Скажи ей, Раннер, я просто шучу, ясно?
— Ш-ш, — шепчу я, — я не сказала ей, куда мы едем.
— Ну, тогда поторопись, — говорит она. — Мы будем на месте через десять минут.
«Ладно, ш-ш», — одними губами говорю я.
— Не дергайся, — говорит она. — Я перекинусь с ней словечком. Раннер втайне любит меня.
— Думаешь? — спрашиваю я.
— Знаю! — улыбается Элла.
— Эй, а у меня хорошая новость, — радостно сообщаю я. — Помнишь, я подавала заявление на ту вакансию? Так вот, меня пригласили на собеседование.
— Здорово. Когда?
— На следующей неделе.
Я смотрю на ее лицо: ей плохо удается скрывать свою неуверенность, в глазах мелькает зависть. Я хорошо ее знаю.
— Круто, — только и произносит она.
— Это классно, — говорю я и указываю на радио в надежде смягчить неловкость: — Кто это?
Она делает музыку погромче.
— «Хайм». Три сестры из Калифорнии. Сейчас это самая круть, понятно?
В заполненном музыкой маленьком «Фиате-Пунто» Эллы мы проезжаем по краю Шордитча. Я опускаю стекло; в салон влетает воздух, а из салона вытекает музыка. Мои развевающиеся пряди приклеиваются к губам, покрытым блеском. Я стираю блеск, а волосы убираю за левое ухо. Девушки уже вышли на улицы, по двое, по трое или группами побольше. Взяв друг друга под руку, они спешат в бары Олд-стрит, где кипит жизнь. У них голые ноги, а юбки едва прикрывают причинное место.
На светофоре Элла проверяет, как у нее лежит помада. Она языком снимает остатки с зубов и щелкает пальцем по лимонному освежителю, свисающему с зеркала заднего вида. Она отпускает сцепление. Медленный вокал и несбалансированная перкуссия убеждают меня расслабиться, расслабиться, расслабиться. Я закрываю глаза, разжимаю некоторые мышцы и мысленно подкидываю это слово, словно йо-йо.
