Чудеса творят чудеса. Почему нам помогают целители, но не помогают таблетки | страница 70

Так у нашего свободомыслящего ума появляется шанс. В обычной жизни мы должны сами задавать себе вопросы, не надеясь на других, которые могут желать ввести нас в заблуждение или верить в неправильное толкование. Как я уже говорил, в эту ловушку могут попасться и врачи, которые ставят диагноз по первому впечатлению. Если у вас есть ощущение, что врач идет по ложному пути, возьмите на себя смелость задаться вопросом: что подтверждает его диагноз? А что говорит против? Что еще это может быть?

Эта книга может читать ваши мысли

Давайте проверим широту вашего мышления. Посмотрите на эти семь карт. Мысленно выберите одну, а затем перелистните страницу, и вы увидите, что я угадал карту, которую вы загадали. Сначала загадайте, затем перелистните.

Вуаля: здесь шесть карт, и среди них нет именно вашей карты. Мне повезло? Могу ли я читать ваши мысли? Поняли, как это устроено?

Я дам вам одну подсказку: это не имеет никакого отношения к вашим мыслям.

Решение: не имеет значения, какую карту вы выбрали, ее точно нет среди этих шести карт. Почему? Потому что карты на одном рисунке отличаются от карт на другом. Бубновая дама, например, заменена на даму червей. Отличия минимальны, и вы наверняка не сразу заметили их, потому что сосредоточились на одной карте, а все остальные упустили из виду.

Вопрос фокуснику: «Есть ли у вас братья или сестры?»

Ответ: «У меня есть две половины сестры».

Три вопроса, которые часто задают юному фокуснику: «Можно ли на это прожить?», «Чем вы занимаетесь целыми днями?» и «Считаете ли вы это серьезной профессией?» Как ни странно, я довольно долго пытался разделить два моих мира. В клинике я не распространялся о своих вечерних выступлениях, а на сцене умалчивал о том, что я медик. Мне не приходило в голову сделать мое хобби профессией. У Кьеркегора есть замечательная фраза: «Нужно жить, глядя только вперед, но нельзя понять жизнь, не оглядываясь назад».

Сейчас мне кажется закономерным, что я годами занимался юмором, кабаре и фокусами, чтобы в конце концов привязать к ним медицину и открыть новую форму передачи знаний – медицинское кабаре. Но когда я начинал, этого направления еще не было. И мир даже не ждал этого. Я был экзотом и выбивался из общепринятых рамок. Научным редакциям я казался сомнительным типом, потому что был слишком веселым. А администраторам кабаре я казался сомнительным потому, что тема медицины традиционно считалась очень серьезной. Комики постоянно шутят о взаимоотношениях мужчин и женщин из-за устойчивого мнения, что люди могут смеяться только над знакомыми вещами. Но отношения «врач – пациент» тоже очень близки людям, и я мало-помалу открывал дверь в мир чудес, где каждый мог найти себя. Медицинское кабаре понравилось зрителям, и я стал все чаще ставить во главу угла не магию, а рассказы о могуществе белых халатов, театре абсурда, творящемся за кулисами больницы, и о надуманном медицинском языке, в котором говорят «идиопатическая дистония», когда не могут точно сказать, что происходит с человеком.