Но филиппинцы и по сей день ничего не хотят об этом знать, потому что бизнес отлично сосуществует с надеждой, а выгоду получают обе стороны. Целители делают очень много денег, пациенты чувствуют себя хорошо полеченными, а куриц никто не спрашивает. Дитфурс спросил одного из туристов: «Есть ли у вас ощущение, что вы полностью, на 100 процентов, поправились?» – «Да, без сомнения».
«Через несколько месяцев, – говорит Дитфурс, – он уже лежал на западном кладбище». Манфред Майхофер умер в 2010 году, в том же году, когда вышла статья его друга. Я не знаю, отчего он скончался. И я не могу сказать, что было бы, если бы он не ездил на Филиппины.
Конечно, очень сильная вера может запустить процессы самоисцеления, и чем экзотичнее метод, тем он притягательнее. Я понимаю, что в культурной среде, где нет хирургов, диагностики и эффективной терапии, такое «иллюзорное лечение» – лучше, чем потерять надежду и вообще ничего не предпринимать. Ценность альтернативной медицины определяется ее альтернативой.
Я хотел бы, чтобы существовали исследования эффективности лечения филиппинских целителей при серьезных заболеваниях, а это возможно, только если документировать успехи в течение очень долгого времени.
Законы природы, правила игры психики и уловки шарлатанов действуют и на Филиппинах.
Основной закон номер 1. Если что-то неожиданно «появляется», например кусок мяса в руке, – значит, оно было у фокусника где-то в рукаве. «Заставить появиться» значит всего лишь вытащить это из-за кулис и сделать видимым.
Основной закон номер 2. Если на самом деле залезть немытыми руками в брюшную полость, будет рубец и инфекция. Если нет ни рубца, ни инфекции, то это не подтверждение чуда, а доказательство того, что рука не была в брюшной полости. Реки крови, стекающие по животу пациента, подтверждают отсутствие раны на теле: при любой нормальной операции кровь стекает вовнутрь.
Люди любят иллюзии больше, чем разочарование. Информация в СМИ не снизила интерес к чудесным целителям. Напротив, звезды этой сцены оптимизировали свой бизнес и больше не ждут, пока больные приедут к ним сами. Целители пошли им навстречу, и теперь они регулярно принимают пациентов в Германии и Швейцарии.
Что меня раздражает, хоть я могу понять и принять аспект надежды этого вида лечения: в основе своей он не имеет ничего «целостного». Целителей не интересует анамнез, они не спрашивают, чем страдает пациент, в их практике не существует диагноза и попыток поиска глубинных причин. Они делают что-то, чего пациент не понимает, он лишь пассивный наблюдатель, он не может и не должен что-то привносить в процесс. В итоге же пациент оказывается предоставлен своей судьбе. Что с ним произойдет через десять прибыльных дней, не их забота.
