Почему-то со снятия блокировки она то и дело перескакивала на то, как её потом придётся восстанавливать. А придётся точно — она ведь не настолько глупа, чтобы оставить открытые документы для магического заполнения! Магистры точно что-то подделают, у них для этого уже есть соответствующие знания, а вот первые-вторые курсы попросту попадутся на такой глупости, да и проблемы будут что у неё, как той, что снимала, что у них, подделывающих бумаги.
Конечно, прежде над снятием блока никто не задумывался, но…
Мысль вновь ускользнула. Сагрон должен был бы знать, как это делается — и теперь она вновь думала о несносном преподавателе.
Девушка щелчком пальцев зажгла огонёк. Тот завис в воздухе рядом с нею, и она как-то невольно потянулась к собственной сумке, словно искренне надеялась в ней отыскать ответы на все свои бессмысленные, бесконечные вопросы. Вряд ли в учебниках они есть, конечно.
Становилось прохладнее. Лето было жарким, как и обычно, но она и не знала, насколько холодные в столице ночи.
Что-то скреблось под дверью. Девушка содрогнулась, но попыталась не обращать никакого внимания, будто бы искренне надеясь на то, что не случится ничего, что могло бы отвлечь её от собственной работы.
Надо сосредоточиться. Просто сосредоточиться на работе, и точка. И ей никто не посмеет помешать — здесь и некому…
Она завернулась в клетчатое одеяло, которое лежало совсем-совсем рядом на кровати, а после тяжело вздохнула. Не помогало. Одеяло оказалось кусючим, обжигало руки, и только сейчас Котэсса обнаружила, что даже платье своё не сняла, так и легла в постель, не озаботившись о том, чтобы привести себя в порядок. Зато волосы теперь торчали в разные стороны — и без того не особо ровные, теперь они вообще вились поразительными кудрями, так, что, наверное, завтра утром она будет снимать не блокировки, а скальп с себя, пытаясь как-нибудь расчесать сей кошмар.
Дверь громко стукнула. Теперь в комнату ворвался поток света — стол, на котором лежала её сумка, узкая гостевая кровать, шторы на окне, — и тут же словно моргнул и погас, потому что в проёме застыла массивная мужская фигура.
Котэсса поднялась. Мужчину этого она видела только несколько раз издалека, но не узнать было трудно. Супруг Хелены Ольи действительно был ей не к лицу. Она — равно как и её дочь, — стройная, высокая, с длинными тёмными волосами, подошла бы кому-то поутончённее, к какому-нибудь аристократу-магу. Этот же мужчина даже на волшебника, а уж тем более на преподавателя походил мало. Широкоплечий, как тот из магов, что на войне предал волшебство в пользу меча…
