— О, милый, — она остановилась напротив него. — Проклятие на год! Какой кошмар. Твоя ученица открыла мне большой секрет — жаль, что эту тайну ты не захотел открыть ещё и мне. А ведь я не такой уж и плохой проклятийник.
— Ты маг-метролог, — покачал головой Сагрон, — а не проклятийник, Энниз. И мне очень интересно, зачем ты вообще наведалась к моим студенткам?
— Я подумала, — улыбнулась она, — что может быть очень полезно воспользоваться тем самым артефактом. Неужели ты не подумал об этом? Мне кажется, как человек профессиональный, должен был бы хоть задуматься. Нет?
Он промолчал. А что было ответить? Сказать, что он и вправду иногда вспоминал об артефакте, или, может быть, солгать, заявить, будто бы это проклятие его отнюдь не смущает, а он готов с гордостью нести эту странную ношу на своих плечах ещё очень долго — и не обращать никакого внимания на то, как его это будет притеснять? Или, может быть, совсем уж высказаться правдиво и заявить, что Котэсса — лучшее, что могло быть причиной его проклятья.
Уж не говоря о том, что она была единственным ключиком к избавлению от него.
— Мне кажется, — протянул Сагрон, — артефакт не для того привозят в НУМ, чтобы такая ерунда переползала на него. К тому же, насколько мне известно, у вас на факультете его как раз собирались внимательно изучить и попытаться сделать промышленные копии. Вот на них и можно было бы сгружать всевозможные проклятья. Почему б и нет?
Фару усмехнулась и покачала головой.
— Ты неисправим, — мягко улыбнулась она. — Мне кажется, надо немного активнее разбираться со своими проклятиями, а не просто ждать того момента, когда наконец-то истечёт год. Целое лето, Сагрон. У тебя что-то с кожей, ты позеленел? Или, может быть, у тебя страшные боли? Что за проклятье, — она сделала шаг ему навстречу, — что ты не позволяешь даже мнимого прикосновения к тебе? Или, может быть…
— Оно заразно, — сообщил Сагрон. — Невероятно заразно.
— Ты прикасаешься к людям.
— О! — он скривился. — Оно заразно исключительно для тех, кто испытывает желание к объекту проклятия. И, разумеется, является существом порочным. Боюсь, Энниз…
— А ты полагаешь, что эта… Как её, Котэсса? Полагаешь, что она не испытывает по отношению к тебе ну совершенно никакого желания? О. Наверное, как для мужчины, это очень болезненно — признавать подобные факты о себе.
— Почему же? Я уверен в том, что на неё подобное проклятие не падет совершенно по другой причине. Скажем так, по второму пункту.
