Бабушка рано утром пошла на базар и привела молодого колхозника из другого района. Я в то время сидел дома и все слышал.
— Вот собака. Берешь? — спросила бабушка.
— Ладно, бабка, согласен, — сказал парень и почему-то подмигнул мне. Я отвернулся.
А колхозник прицепил ремень к ошейнику Романа Полканыча и потащил его на улицу.
У ворот еще остановился и спросил:
— А деньги-то за пса надо?
Бабушка сердито замахала руками:
— Шагай знай! Какие там деньги.
Я видел из окна, как Ромчик рвался из чужих рук, упирался всеми лапами, а шерсть на его спине топорщилась, как травка.
В это время в комнату зашел наш сосед бухгалтер Вениамин Анатольевич.
— Бабушка-то где? — спросил он, протирая платком свои очки.
— Вон там, во дворе, — буркнул я и ткнул пальцем в стекло.
Вениамин Анатольевич увидел, как парень тащил Ромчика на веревке, и покачал лысой головой:
— Жаль песика. Хороший песик был…
А у меня так защемило сердце, что слезы брызнули из глаз.
Когда я пришел в школу, учительница Мария Васильевна взглянула на меня с удивлением:
— Что с тобой, Гриша? Здоров ли ты?
— Совсем здоров, — сказал я. Мне просто не хотелось рассказывать про Романа Полканыча.
А когда Мария Васильевна вызвала меня к доске, я никак не мог решить простую задачку. Вообще в тот день я здорово расстроился.
А когда пришел домой, бабушка совсем доняла меня:
— Не вернется теперь наш Полканыч.
Я рассердился и даже не стал есть жареные пельмени.
— Не горюй, Грибок, — тихим, добрым голосом говорила бабушка, — Ромчик любит тебя и помнит. Мне кажется, что он сейчас где-нибудь в конуре строит планы, как бы снова улизнуть домой.
— Не прибежит… заблудится, — вздохнул я.
Мама тоже хотела видеть Ромчика, и только папа все еще сердился на него.
Но Ромчик не посчитался с папой и через три дня опять появился в нашем доме, с обрывком веревки на шее.
Жалобно скуля, Роман Полканыч покорно валялся у наших ног, словно просил прощения за свои старые проделки.
— Пусть живет твой Роман Полканыч, — смеялся папа, — пусть живет у нас. Мы отдаем его в дальние края, а он все-таки находит путь к дому и возвращается обратно. Видать, умный пес Ромчик!
— Спасибо, папа, — воскликнул я и со всех ног кинулся на улицу. За мной, смешно косолапя, с радостным лаем бежал Роман Полканыч.
Мне показалось, что Ромчик полюбил меня больше. Он не отставал от меня ни на шаг: я на реку — и он на реку, я к товарищам — и он со мной! Мне даже казалось, что Роман Полканыч лаял: «Рад, рад, рад».
