Импульсивный роман | страница 39
Эва все же ушла скоро. А ночью просыпалась и всякий раз вспоминала Шурочку, как он ждуще смотрел, как лежал, как попросил пить. И опять он представлялся ей не тем, чем был там, в комнате, а более живым, красивым и совсем почти не страдающим, так, для красоты момента. И Эва опять была влюблена в него и опять провела лихорадочную ночь без сна.
Теперь Эва часто ходила к Вере и сидела с нею, болтая о том и сем, или в комнате Шуры, наблюдая, как Вера ловко и красиво делает все вокруг него, прибирает, кормит, поправляет подушки…
Эва и Шурочка не сказали друг другу и двух слов. Он был слаб и температурил, но, когда приходил в сознание, глаза его не отрываясь смотрели на Эву все с тем же, теперь усилившимся, ожиданием. И она отвечала ему быстрыми обещающими — что?? — взглядами. Странная связывала их надежда. Будто она, Эва, должна была что-то и кокетничала, не отвечала, а он, уже уставая ждать, однако все ждал и ждал. Странная потусторонняя влюбленность сквозила в его светлых широких глазах в редкие теперь минуты просветления, когда лихорадка покидала его. Тогда Эва сидела розовая от волнения и любви, и Вера видела это, и однажды Эва заметила в Вериных глазах под очками тоску.
Шура умер утром, и Эва не знала ничего, подходя к их дому. Но открытые двери и люди, толпящиеся в дверях, заставили ее вдруг повернуться и убежать. Она не успела войти к себе в дом, как Томаса прокричала ей, выскочив в переднюю: Эва! Шурочка умер! В голосе Томасы звучала радость, потому что это была интересная новость, потому что Томаса не знала Шурочку и для нее он был лишь предметом этой новости. Томасе казалось, что эта новость будет Эве интересна, как и ей, а может, и больше.
Уленька ответила ей злым вскриком: дура! господи, ну какая же ты дура! Уленька никогда так грубо не ругалась.
На похороны Эва не пошла. Не навестила Веру и после. Туда ходила Зинаида Андреевна, не осудившая дочь, но удивившаяся внезапной Эвиной черствости. Вера несколько дней прожила одна в доме и куда-то исчезла. Уехала, наверное. Разыскивать ее было некому.
Вот таковы были события к моменту того утра, о котором я сказала давно, но все не могла плотно подойти, многие события его еще закрывали. Теперь все в гостиной, Зинаида Андреевна внесла самовар и разливает чай. Томаса куксится, ей скучно, а Эва в старом капоте сидит безучастная, отвернувшись к окну. Юлиус беспокоится о ней. Последнее время она потухла, ни о чем не говорит, ничем не интересуется. И бегать по дому перестала. А так любила совсем недавно!