* * *
Был томный вечер. Монахи собрались в трапезной. Сквозь окна столовой-кухни подглядывал красный апрельский закат. Два десятка иноков заворожено наблюдали, как настоятель хлебает гороховый суп с лапшой. Саня сидел напротив Трифона, время от времени с задумчивым видом кидая в рот маленькие кусочки хлеба. Тело всё ещё терзало похмелье, а сердечко волнение, поэтому питать плоть абсолютно не хотелось.
— Мяу! — по столовой пробежал маленький чёрный котик.
Игумен отложил ложку и допил остатки бульона. Затем чинно, не спеша, выпил чай. Как по команде, с тяжким вздохом, монахи поднялись.
— Спасибо Господу, который нас поит и кормит! — нараспев возгласил Феофил. — Да святится имя его ныне и присно и во веки веков! Благослови братию, Иисус!
— Аллилуйя! — грянуло двадцать глоток.
— Детки мои! — возвышенно молвил игумен. — Я имею к вам важный вопрос. Нужно отнести брату Сергию его порцию ужина на пост к воротам! Кто желает это сделать?
— Яяяяя! — одновременно крикнуло двадцать голосов.
Настоятель обвёл глазами стол и увидел полную тарелку, стоящую перед послушником:
— Ты, почему не ешь, брат Александр? Нет аппетита?
— Типа того, — усмехнулся Сидоркин. — Очищаю душу, и всё такое.
— Послушник Александр отнесёт брату Сергию суп и чай! — объявил игумен. — Все свободны, можете катиться в туалет, а после по своим кельям.
Сидоркин собрал нехитрые яства и вышел из трапезной. В правой руке он нёс небольшой тазик, накрытый листом бумаги. Другой рукой держал литровую кружку чая, сверху неё покоилась тарелка с хлебом.
— Как в лучших ресторанах Москвы, — бормотал карманник.
Он вышел к кирпичному флигельку возле ворот. Отворил ногой фанерную дверь. Внутри беленые чистые стены, без обоев и картинок. В углу, на тумбочке, икона. Также в наличии большой стол под клеенкой, ободранный диван и два стула. На диване лежало толстое тело Сергия. При появлении официанта тело сразу же встало, и на всех парах попрыгало к столу.
— Вот твоя жратва! — Сидоркин сгрузил ужин. — И моя порция, как и обещал.
— Спасибо, братец Александр! — инок присел на стул, достал из ящика алюминиевую ложку, и — придирчиво ощупав глазами тазик — принялся, жадно чавкая, поглощать похлёбку.
Саня опустился на диван и недолго понаблюдал за иноком. Потом вальяжно сказал:
— Слышь, Серёга, я хочу тебе помочь…
Монах на миг оторвался от жрачки, и усердно кивнул, показывая, что слушает. И дальше погрузился в чавканье.
— Я вижу, что ты здесь постоянно голодаешь, — небрежным тоном продолжал карманник. — Мало того, кормят всякой дрянью… Я смогу тебя выручить. Как думаешь, почему я ничего не трескаю?
