Он внезапно скривился и разрыдался, усаживаясь прямо на мостовой.
— Конечно. Все хорошо. Сейчас наверняка придут еще люди, — пыталась я его успокоить.
— Какой же я идиот, что не верил, — удалось мне разобрать сквозь рыдания. — И что поверил этим скотам…
Он уткнулся в колени и что-то бубнил себе под нос, раскачиваясь взад-вперед.
Я не до конца поняла, что парень имел в виду. Но рядом с ним очень сильно фонило отчаяньем и страхом неизбежного.
Весь город затапливало похожими эмоциями, словно неотвратимым наводнением. Просыпалось все больше людей, и каждый из них испытывал нечто подобное. В таких условиях сосредоточиться было невозможно.
Меня невольно захватило в общий эмоциональный поток. С приближением багровых облаков нарастало чувство паники. Вместе с тем сияющие перьевые разводы все ярче наливались глубоким пурпуром.
На площадь выходили новые люди. В основном старики и похожие на паренька бездомные. На удивление было много детей и подростков моего возраста. Многие из них горько плакали.
Мне, как никогда, захотелось оказаться дома рядом с Аском. Да хоть в незнакомом Хаване, лишь бы не здесь и не сейчас под этот шум из людского плача и панических голосов.
Как же так вышло?
Багрово-пурпурный туман приближался довольно быстро, обретая детали. А луна вспыхнула с новой силой, распускаясь на половину ночного неба огромным сияющим цветком-медузой. Я раскрыла рот, глядя на это зрелище, и невольно поддалась всепоглощающему чувству любви и нежности, исходящему от него.
Окружающая паника тоже утихла. Кто-то продолжал плакать, но уже не от страха или отчаяния, а от счастья.
— Мама придет? — неуверенно улыбнулся один из бездомных мальчишек на площади. — Она наконец-то вернется. Я знал, что она меня не бросила.
Мои губы невольно расплылись в счастливой улыбке.
Мама была уже рядом. Она обо всех позаботится, никого не оставит в обиде. Я сама это чувствовала, как и острую жажду справедливости. Это было сильнее меня, сильнее кого бы то ни было на этой площади.
Небо заполнялось сияющими цветами, похожими на медуз своими мерцающими пурпурными нитями. Они спускались куда медленней, чем мне казалось до этого. Или время замедлилось?
С замиранием сердца я наблюдала за тем, как один из мерцающих отростков задел протянутую руку стоящей на площади старушки. После чего она безмолвно осела на мостовую. Было слышно лишь шорох тканей. Вслед за ней оседали и другие люди. Кто-то сразу, а кто-то с еле слышным вздохом или всхлипом.
