Я уже пыталась брать с собой вещи в ранних экспериментах с прыжками. Пока все зависело от моего мастерства. Что-то легкое и небольшое, как одежда или подушка, проносились без затруднений. С более тяжелыми предметами помогало, как ни странно, Перышко и другие чары облегчения веса. С громоздкими уже приходилось переосмысливать собственное перемещение в пространстве. Но получалось далеко не всегда.
С некоторой практикой, мне все же удалось затащить стол из старого дома в кухню Аска. А потом меня потянуло за свежими бананами, чтобы отпраздновать это событие. Именно тогда я и подвернула ногу, застряв на пару часов.
— Ясь, у меня сейчас в голове куча идей, требующих реализации, — жалобно посмотрела я на брата.
— Действуй, но будь осторожна, — он уже начал дополнять свой сон, создавая движение и подробности. Похоже, хотел посмотреть на сюжет и собственных персонажей глазами зрителя.
Поверить не могу. Насколько же быстро он учится!
Медлить я не стала, тут же выныривая в реальном мире, в своей комнате. На глаза попалась декоративная меховая подушка. Первый подопытный был беспардонно схвачен и утянут в мир грез.
— И что дальше? — пялилась я на мягкое изделие, висящее прямо передо мной в пустоте.
То, что реальный предмет можно взять с собой в сновидение, уже стало невероятным фактом. Но это чувство быстро прошло, а мысленная галочка напротив одного из пунктов исследований была поставлена.
Я заставила себя проснуться и осторожно присела на кровати. Аск мирно спал рядом, несмотря на сияющий в окнах день.
Аккуратно прикрыв короткие шторы, я осмотрелась вокруг. Подушки нигде не было. Ни под кроватью, ни за дверью, ни даже где ей и положено — под головой. В доме Аска ее вообще не оказалось, как и в доме родителей. По крайней мере в месте, откуда она была забрана, ее точно не нашлось, как и в других обозримых местах.
Не мог же реальный предмет исчезнуть в никуда? Или мог?
Вернувшись к брату под теплый бочок, я привычно погрузилась в духовное пространство. И замерла.
Ту самую шерстяную подушку бережно обнимала Шура. Эта привычка была прописана мной еще при создании личности. Поэтому ее рефлекторное действие не было чем-то необычным.
Шокировал факт, что предмет оказался в столь эфемерном месте, как духовное пространство. С другой стороны, это тоже мир, как и множество других.
Я — кошмар, которому повезло духовно эволюционировать в столь забавную человеческую форму. И кто бы говорил о реальности, когда даже характер я себе прописала, как программу?
