— Помню. У меня мало времени, — я запнулась.
Хотела было сказать о своих догадках по поводу нелинейности времени, но не могла заставить его переживать еще больше.
— Ты прав. Не стоит тянуть. Мне необходимо довести до автоматизма простое перемещение, перед тем выходить за границу. Думаю, пройдут годы, прежде, чем я стану уверена в этом навыке.
— Аль, я дал слово, — у брата был сухой обреченный голос. — У тебя нет столько времени. У тебя и полугода нет.
Я молча свернулась калачиком, укладывая все еще влажную голову ему на колено.
Аск ценил и держал свое слово. Для него официальное устное обещание было сродни заверенного юристом документа. Поэтому не стоило надеяться, что он передумает.
Но мне правда не хватало времени. И снова стало страшно. Выходить за пределы мира, в Пограничье, это совершенно иной уровень. Я же могла не вернуться. Шанс такого исхода при всем желании незначительным не назовешь.
— Ясь, что если я не вернусь? — решилась я произнести это вслух.
— Ты говорила, что с легкостью найдешь путь домой.
Брат явно не сомневался в моих способностях. Что неудивительно. Все же я его обучала и старалась вести себя наиболее уверенно. Поэтому он невольно воспринимал меня, как более опытную наставницу. Хотя и не отказывал себе в том, чтобы понянчиться.
— До всеведения мне далеко. Могу и ошибаться.
Похоже, он никак не ожидал от меня услышать подобное. Потому что со смешанными чувствами крепко сжал в объятиях.
— Аль, прошу тебя, я чуть не рехнулся за эти несколько дней. Сделай хоть что-то. Ты можешь создать свой собственный Якорь или что-то подобное?
С одной стороны, он прав. Аск дал слово и держал его, как бы мучительны для него самого ни были условия. Потому что если что-то и ценить в изменчивом мироздании, то почему не собственные обещания? С другой стороны, для моего свободолюбивого характера его собственные правила оказались сдерживающими оковами.
Похоже, у нас обоих были совершенно различные взгляды на жизнь и персональные пути развития. Но собственные обещания я ценила не меньше брата. Просто старалась их не давать или оставлять лазейку. Черный ход — тоже выход. Да, я — лицемерка.
Оставалось только пообещать, что приложу все силы. Это и без того было правдой.
Аск лишь крепче обнял меня и сказал, что будет приходить в гости, несмотря на загруженный график.
*
Следующим утром меня потащили на очередной семейный прием к психотерапевту. Глаза б мои не видели докторов-мозголомов. В качестве глаз пациента, конечно же. Тем более, несмотря на вчерашнее приглашение Аска на ужин, родителей я все еще не простила. У меня тоже были и принципы, и гордость. И как минимум хотелось человеческого отношения.
