На самом деле, девять копеек — это недешево. На девять копеек можно хорошо пообедать в неплохом заведении. Но кофе в наш город привозят издалека. Он стал очень моден в последние пару лет, и цену на него заламывают, как я слышала, в сотню раз против закупочной. А уж что творится в кофейнях — битвы, описанные античными писателями, меркнут перед этой кутерьмой. Несмотря на галопирующие цены, не пустует ни одна!
— Не ослышались, сударыня, — любезно склонил голову бариста. — Мы в нашем заведении любим кофе и хотим, чтобы оно было доступно каждому. Прошу садиться, официант принесет вам ваш заказ.
— Тогда… я, пожалуй, возьму еще печенье-макарон, — выпалила я едва ли без сознательного разрешения. — Нет, два… нет, три!
В конце концов, успокаивала я свою совесть, они всего-то по две копейки каждая. В сумме выйдет меньше кофе. Да и шеф, скорее всего, оплатит мне хотя бы половину, раз уж не дал пообедать дома.
Слегка смущенная, я уселась за столик возле окна — ждать своего заказа.
Тут же оказалось, что я попала в это заведение в нехарактерный для него момент тишины: буквально через несколько секунд в дверь впорхнула стайка студенток — видимо, прибежали на обед из корпуса Медицинской академии, тут недалеко. Смеясь и перешептываясь, они заказали себе кофе и шласбургский пирог на четверых; только одна подчеркнуто громко выбрала травяной чай и начала стыдить остальных за то, что они пьют «заморский продукт, да еще и повышающий кровяное давление»!
Остальные трое не обратили на нее внимание — судя по всему, привычно.
Я невольно засмотрелась на этих девушек: какие они были легкие, смешливые, свободные и аккуратные в своих белых форменных шапочках и с одинаковыми полотняными сумками через плечо. Если бы и я могла так же легко шутить и разговаривать на самые разные темы с кем-нибудь помимо шефа! Если бы и у меня была подруга — а еще лучше две или три!
Но за все годы в пансионе у мадам Штерн мне так и не удалось преодолеть застенчивость и с кем-нибудь подружиться. Одна девочка относилась ко мне по-доброму, делилась присланными из дома сладостями и защищала от остальных. Но она была старше, выпустилась двумя годами раньше меня (то есть пять лет назад) и с тех пор ни разу не написала. Наверное, она себя все-таки моей подругой не считала.
Вскоре после медичек в кофейню ввалилась пара кадетов военно-морского училища им. адмирала Грошина — того самого, мальчиков откуда мадам Штерн когда-то приглашала в пансион, чтобы мы, воспитанницы, могли получить представление о противоположном поле.
