Я чувствовала себя усталой, но довольной. Мне казалось, что я хоть немного сегодня помогла этому городу и всем, кто живет в нем. Только вот…
— А что будет с вороной теперь, когда ее хозяйку арестовали? — спросила я.
— Подержат в полицейском участке, как улику, потом вернут хозяйке или ее наследникам, если та будет в тюрьме… что вряд ли. За кражу служанке почти ничего и не грозит. Скорее всего, отделается штрафом и, может быть, возмещением морального ущерба госпоже Горбановской, это уж как судья решит. А так вообще не удивлюсь, если обе дамы все замнут.
Я вздохнула.
Почему-то мне все равно было жалко птицу, которую использовали без ее воли. Пусть она даже не была генмодом, а значит, не была и личностью. Но…
Тут я сообразила кое-что еще.
— Василий Васильевич, а кто вас все-таки нанял расследовать это дело? Если не Горбановская и не Соляченкова?
Шеф горячо выдохнул мне в ухо.
— Какая разница, кто меня нанял и нанял ли хоть кто-то? Разве я мог пройти мимо потенциального скандала, который угрожал всем генмодам?
— И теперь закон не примут? — спросила я.
— Может быть, — ответил шеф. — Кто знает? Но мы с вами свой долг выполнили.
И шеф тихонько, удовлетворенно замурчал.
Глава 3. Контрафактный кофе — 1
Перепалку было слышно еще с лестницы, когда я поднималась наверх со свежими газетами. Шеф отчитывал своего бессменного слугу Прохора, и Прохор, разумеется, не оставался в долгу.
— Нет, нет и нет! Я тебе еще раз говорю — это не-при-ем-ле-мо! Мр-ряу!
Шеф гордится тем, что не издает исконно кошачьих звуков, он считает их вульгарными. Нужно серьезно вывести его из себя, чтобы он допустил такой конфуз.
Не имея желания попадаться под горячую лапу (может быть, даже с когтями), я на цыпочках подошла к приоткрытой двери в кабинет и заглянула в узкую щелку. Как и следовало ожидать, шеф сидел на массивном трюмо перед зеркалом, а Прохор стоял над ним, в одной руке баночка с помадкой, в другой расческа.
— Нет! — кричал шеф, усиленно размахивая хвостом так, что тот шлепал его по объемистым бокам. — Где вы видели такие кисточки на ушах?! Это, по-вашему, кисточки на ушах?! Там будут буквально все! Прохор, уволю я вас, вот как есть уволю!
— Увольняйте! — отлично поставленным тенором вскричал Прохор, с клацанием ставя на столик орудия своего неблагодарного труда. — Если это вся благодарность за пятнадцать лет вычесывания шубы и выноса лотка! Я легко найду хозяина получше!
Он картинно скрестил руки на груди и уставился в потолок.
