— Внученька-а, — грохотала бабушка, — вставай, а то в школу опоздаешь. Я уже напекла оладушек и полила их сметанкой.
Когда Машка услышала про свои любимые оладьи со сметаной, у нее прямо слюнки потекли. Но не белые, какими они обычно были, когда сама Машка была Промокашкиной, а — черные; ну потому что Машка теперь же была Таракашкиной.
Машке сразу стало противно. И от того, что у нее слюни черные, и от того, что сама она — Таракашкина. «Пора бы этому дурацкому сновидению уже и закончиться», — с раздражением подумала Машка.
А сновидение все не заканчивалось и не заканчивалось.
Тут дверь отворилась и на пороге появилась бабушка. Но — какая!.. Это была бабушка-великанша. С огромными ручищами-ножищами… У Машки Таркашкиной от такого зрелища аж усики сами собой зашевелились.
— Машенька, ты где? — прогрохотала бабушка, оглядывая комнату и не находя в ней внучку.
— Я здесь, здесь! — закричала в ответ Машка, но вместо человеческой речи послышалось тоненькое цвирканье: цвирк-цвирк-цвирк… Машка на секунду опешила от такого своего голоса, а затем повторила попытку: — Бабушка, я тут, тут!..
А вместо этого снова: цвирк-цвирк…
Таракашкина побежала было к бабушке; но — на бегу — ее осенило: ни в коем случае нельзя подбегать к бабушке!.. Бабушка, увидев Таракашкину, сейчас же прихлопнет ее тапкой. А быть прихлопнутой тапкой — хоть и во сне — Промокашкиной не очень-то хотелось. Нет уж, лучше спрятаться под одеяло и ждать, когда сон закончится.
Но прятаться было уже поздно.
— Фу-у, таракан… — с отвращением загремела бабушка-гора, заметив Таракашкину. — Гадость какая…
И в ту же секунду земля под Машкиными лапками вздыбилась. Это бабушка схватила одеяло и затрясла его, чтобы стряхнуть Таракашкину на пол… Машка свалилась на паркет, и тотчас же рядом с ним топнула бабушкина ножища!.. Таракашкина, естественно, не стала дожидаться второй бабушкиной попытки и помчалась, не чуя под собой лапок.
БУМ!.. БОМ!.. — раздавалось справа и слева от Машки. Это бабушка топала то правой, то левой ногой, норовя растоптать любимую внучку. И растоптала бы, если б к Машке не пришла спасительная мысль: забраться на стену. Бабушке ведь так высоко ногу не поднять — она же не балерина.
Таракашкина подскочила к стене и понеслась вверх.
Бумканье-бомканье сразу же прекратились. Машка хотела уже остановиться и отдышаться. Но не тут-то было.
ХЛОП!.. ШЛЁП!.. — раздались громкие хлопки и шлепки. Оказывается, бабушка схватила мухобойку и теперь пыталась размазать внучку по стене.
