— Ты ведь организуешь обеды. И слышишь разговоры учителей. Сообщай мне обо всем, что покажется тебе странным или неуместным.
— Знаешь что, убийство действительно произошло на обеде, который организовывала я! Но камень в окно кинули тоже мне, и сыну угрожают моему! Если уж быть откровенной, Том, то мальчик, которого убили, был очень похож на Арча. Ты думаешь, мне нравится, что он ежедневно посещает школу, по которой разгуливает убийца? У меня есть веские причины разобраться в том, что происходит. Поверь мне, я буду рассказывать тебе обо всем, что знаю.
Шульц смотрел на меня из-под насупленных бровей.
— Не стоит так петушиться, мисс Голди.
— О боже, ты можешь дать мне передохнуть? Или ты считаешь меня преступницей?
Шульц широкими шагами направился к дому.
— Тебя? Свет моей жизни? Бесстрашного бойца? Да никогда в жизни!
— Ты просто ужасен, — я семенила следом за Томом и пыталась понять, как я себя чувствую в роли света чьей-то жизни.
Шульц усадил меня за стол вишневого дерева и принялся менять посуду. Сегодня он превзошел сам себя. Первыми шли кукурузные тарталетки с сочными креветками, зеленым перцем чили и сырным соусом. Вторым блюдом стала жареная темная фасоль с беконом. Все это изобилие оттенялось мексиканским кукурузным пудингом и ароматным ирландским содовым хлебом. Корзинка свежих овощей и горшочек с папайей, стоявшие между двух свечей, дополняли картину. Мне нравилось абсолютно все. Я попыталась вспомнить последний раз, когда обед был организован для меня, а не мной, — и не смогла.
— Оставь место для шоколада, — в комнате было темно, и на лице Шульца играли отблески свечей.
— Об этом не беспокойся.
Двадцать минут спустя я лежала на диване, свернувшись калачиком. Шульц заготовил огромную охапку дров. В комнате слышалось приятное потрескивание поленьев и шум огня. Том ушел на кухню и вскоре вернулся оттуда с двумя чашками эспрессо и миниатюрным шоколадным тортом.
Из моей груди вырвался вздох восхищения.
— Все просто великолепно. Я даже не в состоянии тебе завидовать — ты готовишь гораздо лучше меня.
— У меня для готовки не так много времени, — Том подошел к окну, вглядываясь в темноту, — черт, снег закончился.
Нас посетила одна и та же мысль. Мне снова предстояло покинуть эту дружелюбную гостиную ради стужи за окном, и все говорило о том, что по-другому быть не может.
Шульц молча разрезал торт и подал мне кусок, состоявший из двух коржей, между которыми располагался толстый слой малинового варенья.
