В тот вечер, четыре месяца назад, Шульц организовал потрясающий обед, который должен был привести меня в чувство после денверской истории с «Фри беарс». Это название я постаралась забыть. В тот же вечер наш разговор принял серьезный оборот — Шульц рассказал мне о своей единственной невесте. Двадцать лет назад она уехала во Вьетнам работать медсестрой и погибла во время обстрела. Неожиданное появление Арча заставило Шульца прервать рассказ. Из интимной встречи наше свидание перешло в категорию обеда на троих.
С тех самых пор Шульц больше не разу не спрашивал, не хочу ли я сменить фамилию и снять с себя груз проблем. Предыдущий отрицательный ответ он воспринял с достоинством, но его взгляд разбил мне сердце.
Несмотря на чувства к Тому, рана, которую нанесло мне замужество с Джоном Ричардом, все еще кровоточила. Многие мои знакомые жаловались на одиночество, и все они были разведены. Однако я переживала самое сильное одиночество, отсутствие любви и чувство заброшенности, будучи замужем. Поэтому теперь институт брака для меня не существовал, чего нельзя было сказать о мужчинах.
Умом я понимала, что это неправильно. В то же время я отчаянно не хотела оказываться в ситуации, которая показала бы настоящую цену моей позиции.
Я снова включила третью скорость — на дороге было грязное месиво. Воспоминания невольно возвращались в тот день, когда град ударов Джона Ричарда заставил меня с воплями носиться по кухне, а потом и бить кулаками по полу. Тело охватила дрожь.
Остановившись у обочины, я открыла окно. Спокойнее, девочка. Падающий снег издавал едва слышный шелест. Вслушиваясь в этот звук, ощущая снежинки на лице, я потихоньку приходила в себя. Окинув взглядом белый пейзаж, я глубоко вздохнула. А затем я увидела на дороге нечто, наполовину засыпанное снегом.
Это был мертвый олень. Я немедленно отвернулась. Это было ужасное зрелище и, к сожалению, довольно часто встречающееся. Шум приближающихся машин оглушал оленей и лосей так, что они не успевали избежать столкновения. Иногда израненные, окровавленные туши днями лежали на дороге, в их коричневых потухших глазах отражалась застывшая боль.
Ох, господи, почему я одна нашла Кита Эндрюса? Успел ли он хоть раз в жизни почувствовать себя нужным и любимым? Волна человеческой ненависти настигла его слишком быстро, и сейчас его родители возвращаются из Европы, чтобы похоронить сына.
После разрыва с Джоном Ричардом мне казалось, что у меня оторвали половину сердца и теперь эта вторая искалеченная, израненная половинка уже никому никогда не понадобится. Я была уверена, что исцелить мое сердце никому не под силу. Оно стало подобно оленю, брошенному на обочине дороги — окровавленному и мертвому.
