Впрочем, даже если бы нас встречали сплошные потёмкинские деревни, я бы и тогда нашла к чему придраться. Не так давно меня поразила столичная больница, но гарнизонные лазареты оказались ещё хуже. И когда я принималась сетовать на грязь, скученность и недопустимость таких методов лечения, местное начальство совершенно искренне не понимало, а что не так. Они ещё были готовы признать нехватку лекарей и лекарств, но никак не могли взять в толк, зачем всё намывать каждый день, тем более по несколько раз в день? И зачем каждому больному отдельная койка? Они всегда так жили и лечили, а что из заболевших умирала примерно треть, так на то воля Неба и козни злых духов.
В общем, поняла я, одним уставом для больниц здесь не обойдёшься. Нужна масштабная реформа здравоохранения.
Схожим образом я ужасалась кухням, искренне надеясь, что хотя бы во дворце дела с санитарией обстоят получше, коль скоро я до сих пор не отравилась. И всё же стоит заглянуть и туда, когда вернусь, а то я представления не имела, что творится в хозяйственных службах Внутреннего дворца, хозяйка называется.
— Ну-ка, что это? — спросила я как-то, когда после очередных показательных военных учений прошла мимо полевого костра. В горке старательно отгребённых в сторону угольков были видны подозрительно знакомые закопчённые бока.
— Так что, ваше величество, не извольте гневаться! — старший над повскакавшими солдатами тут же бухнулся мне в ноги. — Картофель это. Клубень такой.
— Опять людей кормом для свиней кормят? — поморщился Тайрен.
— Виноваты, ваше величество! Риса и проса не привезли, бобы на похлёбку идут…
— Да никто на вас не гневается, — нетерпеливо сказала я. Казалось, что запах печёной картошки щекочет нос, и рот наполнился слюной. — Дайте мне одну.
Он так изумился, что позволил себе спросить:
— Зачем, ваше величество?
— Съесть хочу. Я голодна.
— Соньши, — Тайрен кашлянул, — в шатре уже ждёт трапеза.
— Но картошки там нет, верно?
Тайрен открыл было рот, но тут его взгляд скользнул вниз, по моему животу, выпирающему уже даже из-под свободных одежд. Видимо, решив списать всё на причуды беременности, император закрыл рот и кивнул старшему. Тот послушно нагнулся к углям, и тут к костру подбежал офицер:
— Ваше величество! — он рухнул на колено, брякнув доспехом, и впечатал кулак правой руки в ладонь левой — здешнее воинское приветствие. — Осмелюсь сказать — эта грубая пища недостойна Небесной Владычицы…
— Так, — теряя терпение, перебила я. — Что достойно Небесной Владычицы, будет решать Небесная Владычица. Давайте, не жмотничайте. Неужели вам жалко одной картофелины для своей императрицы?
