Обряд дался мне тяжелее, чем я думала, но это было следствием общей усталости. Всё же я слегка переоценила свои силы, когда напрашивалась в поездку вместе с Тайреном. Впрочем, тогда предполагалось, что я просто поезжу с ним от одной горы к другой, останавливаясь в путевых дворцах, пока он будет подниматься на вершины и приносить там положенные жертвы. Но с лёгкой руки Гюэ Кея на меня свалились многочисленные протокольные обязанности. Я не роптала — он был прав, это необходимо, — но устала. За время поездки мы посетили с десяток крупных гарнизонов, и я обходила крепости и примыкавшие к ним военные поселения, давала аудиенции жёнам и дочерям командующих и офицеров, принимала просьбы и жалобы от семей рядовых и старалась удовлетворить их по мере сил, раздавала подарки, заглядывала в кухни и лазареты, вместе с Тайреном присутствовала на торжественных построениях и показательных учениях. За моей спиной шептались, и отнюдь не только одобрительно, зато рядовые глядели как на божество, сошедшее с Небес. Что бы они обо мне ни думали, какие бы слухи среди них ни ходили, но вид императрицы, ступающей по той же земле, что и они, явно производил на солдат неизгладимое впечатление.
А поработать там было над чем. Поскольку решение о посещении гарнизонов было принято всего-то за месяц до начала поездки, и о нём особо не распространялись, командование гарнизонами высочайшие визиты заставали врасплох. С этим был даже связан трагикомический случай, когда один из областных начальников покончил с собой при нашем приближении, потому что счёл, что не сможет оказать нам достойный приём и будет этим опозорен на веки вечные. Я была поражена до глубины души, Тайрен только плюнул, но, к счастью, такой щепетильный нашёлся лишь один. Остальные ограничивались многословными извинениями и сетованиями на свою ничтожность. Не знаю, поняли ли они, что элемент неожиданности был частью политики — никто не успел навести внешний лоск, приходилось показывать состояние дел как есть. Конечно, не по чину императору самому заниматься такими вещами, но в том-то и дело, что на бумаге у ревизоров всё был гладко.
— Войны стали редкостью, ваше величество, — разводили руками командующие и отвечавшие за снабжение чиновники. — А сейчас и вовсе трудные времена настали. Мы всё понимаем…
— Кому-то придётся за это ответить! — рычал Тайрен, в очередной раз обнаружив, что военнослужащие снабжаются по остаточному принципу. Я кивала, понимая — грядёт очередная чистка. В свете всего увиденного сама идея военных поселений, сперва заставившая меня поморщиться, памятуя, чем когда-то кончилось подобное начинание у меня на родине, представала уже в совсем ином свете. По крайней мере, занятие крестьянским трудом параллельно военной службе давало возможность гарнизонам хоть как-то прокормиться. Да и здешние крестьяне, как я уже начала понимать, отличались от русских. Военная обязанность добавляла им забот, но не ломала привычный уклад жизни. Строгая дисциплина, жизнь и работа по регламенту и командам сверху здесь были уделом отнюдь не только военных. Ещё в старинных хрониках тысячелетней давности упоминались специальные начальники, без отмашки которых не начинался ни один вид полевых работ. Фактически вся страна была одним большим колхозом. Немудрено, что ещё в самом начале, когда я робко выразила сомнение в целесообразности нагружения солдат ещё и сельским хозяйством, Тайрен ответил, что этому порядку уже сотни лет, и он отлично работает.
