Почти ровно год спустя колесо Фортуны совершило полный оборот. Евреи, которым незадолго до того угрожало изгнание, с радостью наблюдали за тем, как их единоверец въезжает в город в качестве полномочного представителя самого могущественного монарха того времени; встречи с ним добивались и его обхаживали все аристократы и представители правящих классов. Все стремились подружиться с человеком, который гордился принадлежностью к своему народу; возможно, он, действуя за кулисами, во многом определил ход недавних событий. После заката карьеры Иосифа Наси верховная власть при турецком дворе перешла в руки великого визиря, Мехмета Соколлу. Его личным врачом был итальянский еврей, потомок выходцев из Германии, по имени Соломон Ашкенази, рожденный в Удино и получивший медицинское образование в Падуе. Прежде он в том же качестве служил Сигизмунду Августу, королю Польши, в Кракове. Благодаря своим способностям и такту он пользовался великолепной репутацией в Константинополе, где постепенно завоевал влияние, сравнимое с влиянием Иосифа Наси, хотя и не столь очевидное. Власть Соломона Ашкенази была настолько велика, что во многом благодаря ему на польский престол был избран Анри Валуа. По мнению современников, именно его влиянием на представителя Венеции в Константинополе во многом объясняется вмешательство последнего во внутреннюю политику Венецианской республики в пользу евреев. Было решено воспользоваться уникальными способностями этого врача, много поездившего по свету. Его направили в Венецианскую республику в качестве чрезвычайного посланника, который должен был добиться заключения союзного договора. Кое-кто в сенате был против того, чтобы принимать такого посланника; последовали долгие споры. Однако великий визирь настоял на своем, и надменным патрициям пришлось уступить. 7 июля 1574 года, когда евреи держали ежегодный пост в память о разрушении стен Иерусалима, посланник величественно въехал в город. Дож, Альвизе Мочениго, и высшие сановники приняли его со всеми церемониями, которых требовал его статус. Радость евреев не знала границ. В Левантийской синагоге за него молились, как за принца крови. В одной вышедшей в то время книге Меир Паренцо не мог удержаться от того, чтобы не упомянуть о событии в выходных данных как о самом необычном явлении. Хотя соглашение с посланником сочли невозможным, по завершении миссии его проводили со всеми почестями. Событие произвело огромное впечатление на умы современников. Сын Соломона, Натан Ашкенази, который, подобно отцу, изучал медицину в Падуе, последовал примеру отца и сочетал карьеру медика и дипломата. В 1605 году, когда он приехал в Венецию с визитом, его принял дож Марино Гримани, которому Натан привез рекомендательные письма от султана; а величественность его посещения гетто и щедрый дар местным беднякам вспоминали еще долго.
