– Нет… его брата.
И тут вдруг воцарилось молчание. Повелительница Змей повернулась к Тораку спиной и довольно долго сидела, неотрывно глядя на озеро, а змеи у нее на коленях непрерывно двигались, свиваясь в тугие кольца.
– Дочь его брата… – монотонно повторила Сешру, о чем-то явно размышляя. – Тогда понятно… Не мог же он оставить без поддержки дочь родного брата…
Тораку было невыносимо слышать, как она говорит о Ренн.
«Но ведь Ренн далеко отсюда, – уговаривал он себя. – Ренн в безопасности».
– Нет. – Сешру вновь резко повернулась к нему. – Она совсем близко, она здесь, на озере. Я видела ее в лодке с каким-то мальчишкой, таким высоким, светловолосым. Впрочем, теперь они тебе помочь уже не смогут.
Неужели она говорит правду? Неужели Ренн и Бейл действительно его ищут? Или это все же очередная ее ложь?
– Зачем я нужен тебе живым? – спросил Торак. – Что тебе нужно?
– Ты знаешь что.
– Ты хочешь взять себе мою блуждающую душу? Ты тоже хочешь вселяться в тела других существ?
– Это я и так уже умею. И я могу заставить твою блуждающую душу вселяться в того, кто нужен мне. Но мне нужно и нечто большее. Мне нужен… огненный опал!
Слышать, как она вслух произносит это… Ее голос словно вдохнул жизнь в мысленный образ, хранившийся в его душе. И он увидел, как опал пульсирует красным светом, точно живое сердце.
– Он… мы потеряли его во льдах, – сказал он.
– Не лги мне, – велела Сешру. – Я ведь колдунья. Неужели ты думаешь, что я не могу узнать правду? Для этого у меня есть немало способов. Когда твой отец расколол опал, осталось три куска. Три! Один хранился у Повелителя Тюленей, еще один поглотил черный лед. Но остался еще один. И твой отец наверняка рассказывал тебе о нем, прежде чем умер.
– Нет.
– Это ведь он его спрятал. Спрятал и сказал тебе, где именно.
– Нет…
– …А когда он уже умирал, когда жизнь вытекала из него капля за каплей, потому что внутренности его были порваны в клочья тем медведем, в которого с нашей помощью вселился злой дух…
– Нет! – пронзительно выкрикнул Торак.
Сорвав с головы венок из паслена, Сешру швырнула его в огонь, и тут же ее окутало облако ядовитого голубого дыма, вызвавшего у Торака сильное головокружение.
Словно во сне он видел, как Сешру развязала какой-то мешочек, висевший у нее на груди, и обмакнула палец в его содержимое. Он попытался увернуться, но она придержала его за подбородок и ловко размазала ему по губам какую-то источающую вонь черную мазь. Сжимая в одной руке черную гадюку, а в другой – серебристую, она поднесла их к своим губам и прошептала какое-то заклинание. А потом положила обеих змей Тораку на грудь.
