* * *
Когда начало темнеть, они решили устроить стоянку под тисом.
В долине, куда они вышли, бобры перегородили ручей, и получилось небольшое узкое озеро. В центре озера Ренн заметила крепкую горку из веток с желтыми пятнами, это была хатка бобров, а пятна – это следы, где бобры обдирали кору. Ренн догадалась, что хатка занята: на берегу озера еще росли ивы, а Фин-Кединн говорил, что бобры не снимаются с места, пока не сгрызут все ивы.
Мысли о Фин-Кединне причиняли боль. Ренн попыталась представить, как дядя, целый и невредимый, вернулся в племя Ворона и теперь его главная забота – ход лосося на нерест, но разум подкидывал ей картинку, на которой он с серым лицом сидит сгорбившись в лодке. И возможно, его кости уже пожирают черви болезни, а она не может их прогнать, потому что ее нет рядом.
Торак с Волком ушли на разведку. Ренн оставила свои пожитки под тисом и, чтобы отвлечься от мыслей о дяде, решила насобирать какой-нибудь еды. Хорошо, что здешние растения были ей знакомы. Она нарвала охапки сочной камнеломки и щавеля, а так как они не могли гореть в огне, накопала еще корешков бодяка и таволги, которые можно есть сырыми.
Прилетели Рип и Рек, они громко хлопали крыльями и издавали клокочущие звуки, выпрашивая еду. Ренн кинула им пару корешков. За зиму она приучила воронов приходить на ее зов, но они пока не садились ей на плечи, как к Тораку.
На душе у Ренн немного полегчало, и она пошла набрать воды в бурдюки. Гладь озера была покрыта тонким слоем желтоватой пыльцы. Деревья на берегу смотрели на свои отражения в воде. Ренн, чтобы случайно их не зачерпнуть, поглубже опускала бурдюки. Раньше это ее никогда не беспокоило, но здесь…
Пока бурдюки наполнялись, Ренн наблюдала за тем, как разглаживаются круги на воде, и думала о том, как было бы хорошо, если бы Торак, вернувшись, стал прежним Тораком. Тем, который играл с Волком в «потяни шкуру» и дразнил ее из-за пятнышка в уголке рта. Ей впервые пришло в голову, что отец матери Торака был из племени Дуба, а значит, Тиацци был его сородичем. Ренн пожалела, что вспомнила об этом.
Бурдюки наполнились. Ренн вытягивала их из воды, а на нее смотрело ее отражение: непроницаемое, измазанное глиной лицо человека из племени Зубра.
А за ним появилась чья-то фигура.
Фигура появилась всего на мгновение, но Ренн успела разглядеть сжатые кулаки и копну длинных светлых волос.
Ренн, вскрикнув, обернулась. Никого. Только ивы покачивались совсем рядом. Ренн выхватила нож.
