– Эт-само?! – Бедолага так резко дернулся, что чуть не свалился с камня.
Его вытаращенные глаза, как мутные окна, пялились на нас.
– Дарья, мое проклятие должно кончиться на тебе, – меж тем тихо шуршала Седмица. – Я и предположить не могла, что любопытство в предсказании чужих судеб так повлияет на мою. Жадные, глупые воры! На металле подарка мы записывали наилучший исход судьбы для принесшего его человека. Крадя подаренные украшения, люди выбивали звенья из цепочки предначертанного, на чем было гадано. Это меняло случайные вехи. Как же тяжело пытаться все исправить! Удержать чужие судьбы, чужие жизни от смерти и прозябания. Легкомысленно вмешавшись в людские дела, я увязла в ваших проблемах. Но круг идет к завершению. Мое наказание отбыто. Здесь вероломство двух сестер должно быть прощено. Треугольник уже разбит.
– Я не понимаю! – взвилась Катька.
Вид у неё был, как из морозилки. Мираж Ланы принял царственно-гордую позу. И выражение лица, приданного ведуньей, напомнило мне Маринкины гримаски самоутверждения.
– Ты не вольна распоряжаться мной! – Седмица повысила на Катьку голос.
Не тихое журчание, а угрожающие звуки, хлесткие, отчетливые вливались в наши уши:
– В твоем семейном родовом гнезде
Моя тюрьма освободилась.
Мой дух со мной.
Он испарился из оков, коварно наложенных,
Но жизнь и смерть, что за крестом томится,
Ты мне отдай! Иначе…
– Да скажи ты попросту, что надо сделать! – Катька вошла в воду, поправ жизненное пространство Седмицы.
Видимо, дух не ожидал такой наглости и дрогнул. И тут они схлестнулись взглядами…
Открыто. Напрямую. Непознанная сущность, мощная и чужая, ударила оскорбленным, обиженным, уверенным в своей правоте сознанием по Кате. А она выдержала… Побледнела, но выдержала!
– Что ж ты раньше все по-человечески не объяснила? – укоряла сестренка Седмицу. Себя мучила и нас! Гордыня, значит, не давала? Вот-вот, а говоришь, мы разные. У людей этот порок тоже еще тот тормоз!
Мираж Ланы неуверенно раскачивался над водой.
– Значит, я свободна? – почти прошептала ведунья.
– Да, – уверенно отчеканила Екатерина. – Невозможно держать в своей душе души других, особенно, если они причиняют тебе боль. Ты свободна! И от обязательств тоже! Тяжело контролировать даже хорошие предсказания. Все равно, что-то может пойти не так.
Тяжелый всплеск, как горестный вздох.
Седмица прощалась. Мираж Ланы исчез. Вновь трансформировав свое тело, она подплыла к ногам старика.
– Эт-само, ластится, как котенок. Эт-само! – умильно мычал тот. – Матушка, эт-само, как же я теперь жить-то буду? Эт-само?!
