Меня всегда удивляла бедность наших идей относительно смерти при том, что мы так скоры изощряться в отношении других сюжетов. Смерть – либо благо, либо зло. Я ее боюсь либо призываю (так это обычно звучит). Но это также доказывает, что мы не в состоянии постигнуть все простое. Что такое голубой цвет и что по этому поводу можно сказать? То же затруднение и в отношении смерти. Мы не умеем спорить по поводу смерти и цвета. Однако главное – вот этот человек, тяжелый, как земля, который предвосхищает уготованный ему конец, то есть я сам. Но способен ли я по-настоящему об этом мыслить? Я говорю себе: я должен умереть, но это ничего не значит, поскольку мне не удается поверить в это, и в моем распоряжении лишь опыт чужих смертей. Я видел, как умирают люди. А более всего, видел, как умирают собаки. Прикосновение к ним потрясало меня. И вот я представляю себе: цветы, улыбки, желание обладать женщиной, и понимаю, что весь мой ужас перед смертью зиждется на зависти к жизни. Я завидую тем, кто будет жить после и для кого цветы и желание обладать женщиной наполнятся смыслом из плоти и крови. Я завидую, потому что слишком люблю жизнь, чтобы не быть эгоистом. Что мне до вечности? Когда-нибудь я буду стоять на пороге вечности со всей своей жизнью, своим животным страхом и идиотским взглядом и услышу: «Вы сильный, я должен рассказать вам правду – вы умрете». Что в сравнении с этим все остальное? И тогда мне кажется, что я мог бы уничтожить все вокруг себя.
Но люди умирают помимо своей воли, помимо всего, чем снабжена их жизнь. Им говорят: «Когда ты поправишься…», а они умирают. Я так не хочу. Ибо, если есть дни, когда природа лжет, бывают и дни, когда она честна. Джемила говорит правду этим вечером, да еще с какой грустью и бросающейся в глаза красотой! Перед лицом этого мира хочется заявить: я не желаю лгать сам и не желаю, чтобы лгали мне. Я желаю пронести свою проницательность до конца и взирать на собственную смерть во всеоружии своей зависти и своего ужаса. Я боюсь смерти в той мере, в какой расстаюсь с этим миром, в той мере, в какой привязываюсь к судьбе бренных живых, вместо того, чтобы созерцать вечное небо. Умирать сознательно означает уменьшать расстояние, которое отделяет нас от мира и без радости вступать в завершающий этап земного существования, осознавая все то захватывающее, что таят в себе образы этого утраченного навсегда бытия. И печальная песнь холмов Джемилы еще сильнее вонзает мне в душу всю горечь этого урока.
