Да нет, хотелось и собственного дома, и собственной улицы, и языка своего, и истории, и традиций — всего того, чего не отнимешь у человека. Разве что силой, насилием. Но и то — не навсегда, как и оказалось впоследствии.
Прибалтика, Средняя Азия, Закавказье, Украина…
И вдруг до Москвы докатилась весть, что что-то происходит в тихой и вечно преданной Белоруссии.
Сначала в газетах появились сообщения, что в день рождения Гитлера минские нацисты вышли в центр города, но их разогнали мужественные "афганцы". Особенно это никого и не удивило: молодежные нацистские бригады то и дело пугали прохожих (уж не говорю о властях) своими намалеванными свастиками. И хотя их было мало и в основном они состояли из подростков (сейчас фашистов, кстати, куда больше, и это, увы, уже не подростки с их стремлением просто попугать своим видом родителей), но каждое очередное их выступление вызывало в обществе шум и ярость (кстати, несравнимые с сегодняшними, когда одного придурка из Питера никак не могут осудить за распространение гитлеровских откровений).
Все начали дружно осуждать минских нацистов, но вдруг до нас, то есть до "Литгазеты", начала доходить информация, что на самом-то деле никаких нацистов не было.
Я поехал в Минск и вместе с кинорежиссером Валерием Рыбаревым, с которым мы тогда только начали работать над фильмом "Меня зовут Арлекино", увиделись с ребятами, которых называли нацистами. Помню, что тогда меня поразило. В Минске — в принципе русскоязычном городе, они отказывались со мной говорить по-русски. Больше того! Когда я им задавал вопросы, они делали вид, что меня не понимают, и Валерий (сам, по-моему, смеясь над собой, над ребятами и надо мной) выступал в качестве переводчика.
И постепенно я понял, почему не хотели эти ребята говорить со мной по-русски и почему с такой злобой смотрели они на меня, русского, в городе, в котором, повторяю, и не услышишь белорусскую речь.
Дело-то все было в том, что не день рождения Гитлера они, ученики минского художественного училища, праздновали в тот день, а свой национальный праздник, который по-белорусски называется "Гуканье Весны". Но кто-то (потом-то я выяснил, что это был минский КГБ) сообщил ветеранам Афганистана, что в центре города на Траецком предместье должны были собраться нацисты. И — началось побоище, когда разъяренные "афганцы" срывали не свастики с курток ребят, а белорусскую национальную символику.
И самое интересное! Одним из этих ребят вполне мог бы быть Славомир, так как именно в это время он вошел в организацию "Талака", стремившуюся возродить в Белоруссии белорусское.
