Я вооружился палкой и, медленно переходя от одной полянки к другой, отыскивал грибы. Только изредка попадались подосиновики и подберезовики, но больше в наших корзинках лежало крепких, тугих белых грибов. Меня подогревало любопытство, хотелось поглядеть на колосовики, но и дядя Вася до сих пор находил только одни белые.
— А что же колосовики-то не попадаются? — наконец не выдержал и спросил Витька.
Вместо ответа Василий Никанорович громко захохотал. Мы обиженно переглядывались и ничего не понимали.
— Чудаки, — едва справившись с хохотом, вымолвил дядя Вася, — да это же и есть колосовики!
— Это белые, — неуверенно возразил я.
— Первые летние грибы зовут колосовиками; растут они в то время, когда хлеба колосятся.
Откуда же было нам это знать? И какая разница, когда появился гриб? Так я и заявил дяде Васе.
— В народе говорят, разница есть, — ответил он уже серьезно. — В наших местах, например, колосовики не сушат на зиму: они слишком водянистые, усыхают, быстро портятся. Осенний гриб устойчивее.
Мы глубже и глубже забираемся в лес. Корзинки наши становятся тяжелее, наполняясь грибами. Чтобы легче было достать бабкины ватрушки, я их держу поверх грибов. Поэтому сверток с ватрушками падает всякий раз, как только я нагибаюсь.
— Съедим, что ли? — говорю я, уже в десятый раз поднимая сверток с земли.
— Проголодались? — спрашивает дядя Вася.
— Да, не мешало бы… — сознается Витька.
Мы уселись тут же между сосен, кто на чем сумел. Я развернул тряпицу с бабкиными ватрушками. Дядя Вася из командирской сумки, висевшей через плечо, достал несколько свежих огурцов, шесть штук яиц и соль. Увидев продукты, я понял, что Страшно проголодался. Наверное, проголодались и Витька и дядя Вася. Ели мы молча, сосредоточенно. Только покончив с последними ватрушками и огурцами, мы заговорили.
— Узнать бы, который час, — поинтересовался Витька.
— Думаю, около половины седьмого, — кинув взгляд на небо, ответил дядя Вася, а достав часы, сказал: — Ну вот, ошибся на пять минут. Сейчас без Двадцати пяти семь.
Витька откинулся на спину и положил руки под голову. Я тоже после еды почувствовал неодолимое желание растянуться и подремать. И мне подумалось, как хорошо бы быть в эту минуту дома. Наверное, дядя Вася разгадал наши желания.
— Знаете, в которую сторону домой идти? — спросил он.
Мы посмотрели по сторонам. Я при всем желании ничего не мог определить. Кругом стояли совершенно одинаковые сосны с обгоревшей внизу черной корой. На всякий случай наугад я махнул рукой, показав в ту сторону, откуда, казалось, мы подошли к этому месту.
