— Куда идти, добрый человек? К кому? Почему я должна его молить? Мой Мато чист, как солнце небесное! Бога я буду молить и никого больше! — отмахнулась прелестная фея.
— Я думал и ум твой под стать твоей красоте! Ошибся. Кто говорит, что Мато виновен? Но пока справедливость взвесит все на своих шатких весах, ты, гордячка, намыкаешься, досыта наешься черных сухарей, что насушат для тебя беда да злой рок. А послушаешься меня, сегодня же Мато отпустят и оправдают, избавишь его от адских мук, уготованных ему мнимой справедливостью. Два-три слова милостивого моего господина, и Мато окажется дома прежде, чем ты вернешься из имения, — яростно убеждал Черный Яков бедную Дорицу, подзывая соседских баб и мужиков, чтоб и те подтвердили, что он прав, это единственный путь как можно быстрее освободить Мато. Лицо у верного слуги лихорадочно подрагивало. В голове у него уже билась мысль, что придется воспользоваться иным, еще более трудным планом, если с этим получится осечка.
Прелестная фея, понурив голову, кусала себе пальцы; явившиеся на зов Черного Якова мужики и бабы одобряли его совет. И правда, нет другого пути поскорее спасти ее несчастного мужа.
Наконец Дорица согласилась и попросила одного старого крестьянина пойти вместе с ней к хозяину соседнего имения.
Черный Яков спешил, будто за ним гнались черти, шепча про себя:
— Цель достигнута! Ох, лишь бы теперь по дороге не упустить добычу!
Прелестную фею, у которой то запинались ноги от мрачного, неясного предчувствия, то вспыхивала на щеках румянцем надежда, хитрый слуга утешал, клянясь землею и небом, всем, что мог только напридумывать в лживой своей душе. И старик, седой как лунь, кивал спокойно и уверенно.
— Иначе и быть не может! Чтоб чистого да невинного не выпустили еще сегодня на свободу? Мато чужих индюков украл? Бог свидетель: я его с рожденья знаю, каждый день вижу: он червя или муравья на дороге не раздавит, не то чтоб на чужое позариться. Боже, как все меняется на свете: правда — что кривда, а кривда — что правда…
— Она здесь! Прелестная фея в доме! — ворвался Черный Яков в комнату молодого тогда еще Мецената.
— Здесь? — вскочил безнравственный властелин, кровь ударила ему в голову, в груди перехватило дыхание. — Ну, проклятый мошенник, если врешь, ремней нарежу с твоей грязной спины!
— Да, она под этим почтенным кровом, ваша милость! А верный слуга ваш скорее в сырую землю ляжет, чем солжет своему господину!
— А как это тебе удалось, исчадие дьявола? — Господин радостно потирал свои белые руки.
