Низенький стряпчий поперхнулся, потер свой вздернутый нос и буркнул сначала себе: «Vanitas vanitatum!»[49] «Служба есть служба… Строго и серьезно…» и затем вслух:
— Не радость, а печаль! Где Мато Зоркович?
Женщина испугалась, помрачнела и задрожала: что за нежданные гости. Душу пронзило темное и загадочное предчувствие. Но она быстро пришла в себя и, гордо вскинув свою прекрасную голову, ответила ясно и громко:
— Мато мой в поле. Вон он уже идет сюда. Что ж, печаль так печаль, она у бедных людей обычный гость; зато и чистая совесть всегда с нами! — сверкнула лучезарными глазами Дорица. Черный Яков с тигриной жадностью пожирал лик этой дивной женщины, углубившись в темные мысли и тайные расчеты.
— А это мы сейчас увидим! — сказал стряпчий, ковыряя длинным, худым пальцем свой вздернутый нос и еще больше уродуя его.
Вскоре подоспел и Мато Зоркович, сильный высокий крестьянин, с добрым лицом, взглядом ясным и решительным.
— Добрый день, милостивые господа! — снял Мато шапку.
— Связать его! — взвизгнул стряпчий, зло посмотрев на прекрасную Дорицу.
Та вскрикнула и схватилась за сердце:
— Мато! Смилуйся над нами бог и дева Мария!
Крестьянин прижал руки к груди и спокойно спросил:
— Вязать ни за что ни про что? Бог с вами! Господа, люди добрые, это ошибка. Меня вязать?
— Связать его! — уже тише приказал стряпчий, и стражники подскочили к крестьянину. Мато протянул им руки, повернул голову к жене и стал смиренно ее утешать:
— Тише, Дорица! Это испытание господне. Человек и не предполагает, в чем перед богом провинился. Тише, жена! Закон, говорят, от бога и власть тоже от бога. Посмотрим, что все это значит. Совесть у нас чиста, так пусть она будет и спокойна перед той бурей, которую несут ветры из неведомого нам мира. — Мато Зорковича все село почитало как самого умного, честного и рассудительного крестьянина.
— Мато Зоркович! — возгласил стряпчий, когда стражники связали мужика. — Вместе с этим вот дружком своим Микулой в имении Л. ты украл восемь индюков.
— Кто? Что? — прохрипел Мато. — Я украл?! Побойтесь бога, с ума вы все посходили, или я свалился с колокольни и не понимаю, что вокруг меня происходит? Я украл? Кто это сказал?
— Приятель твой уважаемый, Микула, — повысил голос стряпчий. — Не виляй и не мудри. Будешь мудрить, наручники быстро научат тебя говорить. Ну-ка, проверим! Подкрутите-ка их как следует.
Стражники взялись за дело. Мужики, стоящие вокруг, содрогнулись. Женщины зарыдали, дети в испуге разбежались, издали наблюдая за этой зловещей и страшной картиной. Дорица потемнела вся, но не плакала. Только крикнула супругу:
