К нему подошли сзади очень тихо. Обняли нежно, тепло, по-настоящему.
– Не начнет. Не захочу.
Почти минуту она грела его ласковым молчанием, затем потянула – мол, повернись…
Он развернулся – умел любить, но не умел не болеть при этом.
– Что он сказал тебе такого, этот человек? Из-за чего ты расстроился?
Санара больше не хотел в будущее, он хотел застыть с ней здесь, в своей квартире. Чтобы шелковистые волосы под пальцами, бархатные щеки и бездонные глаза вечно. Наверное, за месяц-два в ее компании он бы отогрелся, поверил в себя, по-настоящему расслабился.
– Сказал, что однажды тебя придется отпустить.
– Придется. – Нова умела улыбаться совсем по-девчачьи, и опять некстати вспомнилось то дынное мороженое. – Ты знал об этом с самого начала.
Поэтому она пыталась снять кольцо. Чтобы не делать ему больно позже.
«Не уходи!» – он не произнес это вслух и почти сдержал булькнувшую внутри черноту, которая вдруг встала на сторону Аида, убила бы за эту девчонку. Но Леа-Нова заметила.
– Ты красив… чрезвычайно.
Еще одна фраза, в которую он очень хотел верить.
– И я не уйду. Пока у меня есть запас времени и сил, я буду с тобой.
Он обнял ее, как плот, оказавшийся под ногами в бушующем море, как спасательный круг, как очаг, отогревший бездомного в мороз.
Он действительно убьет за нее. С большим удовольствием съедет с катушек и не простит, если она… она…
– Не знала, что ты ревнивый, – улыбнулись ему в рубашку.
– Я себя… не контролирую.
– И не надо. Ты прекрасен.
– Такой… нет.
– Такой – да. И я научу тебя…
– Чему?
– Любить…
Он успел скрипнуть зубами до того, как она продолжила. Он умеет любить!
– Я не это хотела сказать, – Санару шутливо припечатали ладонью по груди, – я научу тебя любить и не страдать при этом. Покажу как.
Он молчал долго. Очень. А после попросил:
– Покажи.
Уже в спальне он гладил ее по волосам, смотрел в темный потолок, практически сдавшись тому факту, что он ревнивый идиот, что многому еще придется учиться, что от первого класса школы жизни, ошибочно полагая, что уже сдал госэкзамен, он, оказывается, ушел недалеко.
«Я не смогу тебя отпустить. Ты знаешь».
«И не нужно. Как я могу уйти от тебя? Тебя? Такого…»
Какого?
Никогда и ни для кого он не был особенным раньше. Страшным – да. Пугающим до колик, до дрожи. Нелюбимым, нежеланным, все «не… не… не…»
Она первая верила в его «прекрасность». А он знал, что поспать даст ей от силы час.
– Скажи…
Повернулся на ее просьбу, посмотрел на подрагивающие ресницы, абрис носа, пухлые губы. Выразил интерес вопросительной тишиной.
