В тот момент, когда Аид взглянул на Нову еще раз, он понял много – он возьмет ее честно, не играя. Тьма не сожрет ее, он не даст. И еще то, что эта женщина – его настоящая пара.
– Пойдем, – указал кивком на пещеру; собственный голос прозвучал хрипло.
И взял в свою руку теплые женские пальцы.
* * *
Нова.
(We Rabbitz feat. Clarissa Mae – Bad Guy)
Снаружи пещеры Аид управлялся человеческими качествами – моралью, желанием быть «правильным человеком», нормами социального поведения. Но внутри, стоя напротив меня, прижатой к песчаной стене, он уже управлялся чем-то совершенно иным – настоящим собой. Неподвластной никому, неподконтрольной, выпущенной на свободу внутренней сутью, ее ядром. И разница была столь разительной, что моя крыша плыла и плавилась.
– Теперь просто не сопротивляйся, – попросил хрипло, – ничему…
«Раньше нужно было».
Вот только что он был «хорошим», а стал «плохим». Как тогда в камере Бедикена – машиной для судебных вердиктов, практически невыносимым по силе, не собирающимся тормозить. А я не знала, что можно так быстро воспламеняться и за секунду становиться готовой к вторжению.
– Люблю… острые… ощущения…
Ему было не до моих слов, он больше не слышал их. Захватывал взглядом, гладил пальцем по нижней губе, после поцеловал. Поцеловал так, как будто очень долго жаждал этого, но сдерживался – теперь все, свобода, но все время мира наше, и он собирался прожить каждую его секунду, просмаковать. Один этот неспешный поцелуй сделал всю работу – помог мне мысленно распахнуть двери, зажечь внутренний камин, разложить на полу меховое одеяло. Входи, барин, располагайся, все готово…
Сейчас меня трогал тот, кого невозможно было остановить.
«Ты приняла это решение осознано? Не думала, что я стану таким? Неважно…»
Расходились в стороны пуговицы блузки, поглаживали свое новое хозяйство барские пальцы – мяли грудь, гладили соски, после рука легла мне на шею; звякнула снизу пряжка ремня… Все так быстро. И так медленно. Вовремя, но ждешь с нетерпением следующего мгновения.
Более всего меня возбуждал взгляд, не позволяющий ускользнуть. Лабиринт из комнат, отражений, космических коридоров. Губы горячие, действия умелые; съехали вниз мои собственные штаны вместе с нижним бельем.
То движение, каким он втиснулся меж моих бедер, можно было увековечивать в замкнутом на круг фильме, но куда сильнее обжигало ощущение собственной распластанности, предопределенности того, что должно случиться. Женщина правит мужчиной лишь до момента, когда оказывается без плавок. Дальше правит мужчина.
